что русский крестьянин всегда был крепостным, исходит из ленинского канона, поскольку Ленин однажды указал на то, что крепостничество существовало уже в IX в. В 1932 г. Б.Н. Тихомиров делает предположение, что основная масса крестьянства на Руси не была свободной, что сеньориальные отношения несколько ослабли к концу XV в. и что «вторичное закрепощение» – всего лишь новая стадия в становлении крепостничества – произошло во второй половине XVI в. В 1933 г. к его мнению присоединился Б.Д. Греков. В соответствии с воззрением И.И. Смирнова тот факт, что крестьяне в XV в. имели право перехода на другое место, не означает, как это полагают буржуазные ученые, что они были свободными. Это являлось выражением процесса уничтожения крестьянской общины и закрепощением общинных крестьян «феодальными землевладельцами».
Отступление от сталинской историографии привело к некоторым изменениям в утверждении, что русский крестьянин всегда был крепостным. В 1956 г. Л.В. Черепнин заявил, что смерды (крестьяне-земледельцы) в Киевской Руси были государственными крестьянами, тогда как все остальные находились в непосредственной «зависимости» от князя, как землевладельца. В последнее время было признано, что, по крайней мере, в X–XII вв. большинство крестьян были лично свободными и владели землей.
Более сложным является вопрос о положении крестьян в XV и XVI вв. А.Г. Маньков, официальный советский представитель по этим вопросам в 1950-х, утверждал, что все крестьяне в XV – начале XVI в. были феодально-зависимыми и что те, кто находился на земле, являвшейся их личной собственностью, были прикреплены к этой земле. В свою очередь, Г.Е. Кочин, специалист по истории России периода феодализма, пишет, что некоторые крестьяне были свободными и не являлись крепостными. Вопрос о «черных крестьянах»[7] является самых животрепещущим в советской историографии.
Ортодоксальные советские историки, исследуя не законы, а «производственные отношения», утверждали, что русский крестьянин всегда был крепостным. Например, Б.Д. Греков (книга «Крестьяне на Руси с древнейших времен до XVII века»), разделяя историю крестьянства на периоды, предлагает следующие три формы эксплуататорских отношений, наилучшим образом характеризующие летописную историю допетровской Руси: 1) период господства примитивной отработочной ренты, схожей с французской mains mortals (правом мертвой руки), начиная с середины 1-го тысячелетия н. э. до приблизительно XII в.; 2) выплата повинностями (ренты) в натуральной форме в виде определенного количества продуктов в натуральном хозяйстве – начиная с XII и XII вв. до середины XVI в. (базируется в основном на данных, сохранившихся в Галицко-Волынской и Новгород-Псковской областях); 3) рента, выплачиваемая деньгами плюс значительное увеличение барщинного труда и рост эксплуатации, связанный с ростом внутреннего рынка с конца XVI в. до середины XVII в. Эта концепция связана с открытием, что после основания Киевского государства крестьянин всегда возделывал землю, принадлежащую кому-то другому.
В отличие от крепостных крестьян черносошные, или черные, крестьяне не были лично зависимыми, а потому несли тягло не в пользу помещиков, а в пользу Российского государства. Земля составляла как бы собственность черносошного крестьянина; он мог отдавать ее в залог и продавать.
