очень любезен, показав мне кое-какие приемы, прежде чем превратиться в пепел.
– Я не впечатлен. Ты медлительна и неэффективна. Глупо сравнивать тебя с кем-то из них.
Комната едва не гудела от переполнявшей ее энергии, бумага и обломки мебели парили прямо над полом. Я почувствовал, что в моих глазах горит серебряный свет.
– Кроме того, я сам научил их всему, что они знают.
Она ухмыльнулась и пожала плечами, не выдав ни капли страха.
– Зекиэлю это не помогло. Вы все привыкли проигрывать?
Я дернулся, сам того не осознавая. Эмоции притупляли логику, и это давало ей фору.
Мой клинок прошелся по тому месту, где она стояла мгновение назад, – только ее там уже не оказалось. У меня была всего секунда, чтобы понять, что это ловушка, прежде чем я почувствовал, как ее клинок вонзается мне в спину. Это должно было причинить боль, но я ничего не ощутил.
Ее острые ногти вцепились мне в плечо, когда она встала на цыпочки и прошептала мне на ухо:
– Знаешь, я думала, что тебя вообще не существует. Только когда Зекиэль превратился в пепел и свет, я поняла, что он не лжет. Его смерть вернет тебя.
Я почувствовал, как она резко повернула кинжал.
– Ты тоже вспыхиваешь, когда умираешь?
Она дернулась назад, вырывая лезвие. Я повернул голову и увидел, что ее глаза расширились в замешательстве. Гнев отразился на ее лице, и она почти зарычала.
– Я не могу умереть, – сказал я, когда кожа на моей спине затянулась.
Вена на ее шее дернулась, и она крепче сжала лезвие.
– Это невозможно.
– Как и сила, которой ты обладаешь.
Я повернулся к ней полностью, и она сделала шаг назад. Осознав, что произошло, она остановилась.
– Надеюсь, ты знаешь, что не покинешь это здание.
Ее лицо сморщилось.
– Мы еще посмотрим.
Она снова атаковала меня, ее высокомерие и гнев взяли верх над здравым смыслом. Мне нужно было обездвижить ее, и она дала мне прекрасную возможность нанести урон, не убивая ее. Она была нашей главной зацепкой и не собиралась сбегать. Я бы ей не позволил.
Я взмахнул мечом, когда она проходила мимо меня. Она сделала один шаг, затем другой, после чего остановилась. Повернувшись, я стряхнул кровь с лезвия, а ее рука с глухим стуком упала на пол. Она зашипела и схватила уцелевшей рукой то, что когда-то было частью ее тела.
– Эта куртка стоила сто баксов, придурок! – выплюнула она, глядя на свою испорченную одежду и не обращая никакого внимания на отсутствующую конечность.
– Прошу прощения?
Ее губы изогнулись, когда она сняла испорченную куртку и отбросила ее в сторону. Ее красные глаза, казалось, засветились чуть ярче, а уголки губ слегка дернулись. От напряжения на ее шее вздулись вены, и по комнате разнесся легкий треск. Я в изумлении наблюдал за тем, как отрастает ее рука – ткани и мышцы формировались
