же они никак не ожидали его услышать. Он не принадлежал никому из присутствующих. Тайк схватила Тессу за запястье. Тесса подняла голову, и Тайк указала на комнату наверху. Голос исходил оттуда.
– Неужели… Похоже на…
– Ш-ш-ш! – Тайк подняла руку. – Я поднимусь наверх.
Хоук вслед за ней поднялся по лестнице, а Тесса последовала за ним. В дверях сарая застыло вращающееся облако пыли, смутно напоминавшее очертания юноши. Пока Тесса вглядывалась в него, верхняя часть облака превратилась в лицо.
– Саймон! – Тесса бросилась вперёд, собираясь обнять миниатюрный смерч, но тут же закашлялась и принялась вытирать лицо. – Это действительно ты?
Облако-Саймон натянуто улыбнулось и посмотрело куда-то мимо них, как будто пытаясь увидеть то, чего они не видели.
– Это я. Помнишь, когда на тебе был толстый тёплый коричневый свитер с длинными рукавами?
Тесса ахнула.
– Это он. Больше об этом никто не знает!
Облако-Саймон снова заговорило.
– Не прикасайтесь к камню. Оставьте его. Помоги мне, Тесса. Используй башмаки. Времени мало, и вы все нужны мне на Зета Прайм. – Он повернулся к побледневшему Хоуку. – Я вернулся в самое начало, мой старый друг, чтобы изменить то, что никогда не должно было начинаться. Мне не выжить, если вы не придёте мне на помощь. – Саймон повернулся к Тайк: – Мне следовало попрощаться с тобой, Тайк. Время пришло слишком быстро. – Он поднял руку, вытянул палец с кольцом и небрежно махнул в сторону Монтрота. – Осторожнее с ним.
Не успела Тесса ответить, как порыв ветра развеял облако, и Саймон исчез.
Глава 3
Ремешки башмаков
«Не стоит оставлять живого дракона вне своих расчётов, если вы живёте рядом с ним».
Когда меня начинал мучить голод, я находил в стенах червей. Тесса говорила, они там есть. Она не лгала. Прошло несколько дней, прежде чем я очень сильно проголодался, но, когда это время пришло, я начал копать. Черви оказались не такими уж плохими. Конечно, это не высокая кухня: они стали бы вкуснее, если их обжарить во фритюре и подать с соусом для барбекю, но в таком виде была бы вкуснее любая еда[13].
Первые две недели оказались самыми ужасными. После первого дня я охрип от крика. Ко второму дню голос совершенно пропал, и я стал царапать ногтями твёрдую землю ямы в тщетной попытке выбраться. Это не сработало. Признаюсь, я немного поплакал, но я был настолько голоден и обезвожен, что это больше походило на безмолвный приступ кашля. Это были мрачные дни.
Целых три дня я пытался отыскать свою силу, но ничего не чувствовал. Что бы ни сделал со мной Рон, уничтожив плащ, это полностью меня разрушило. Я говорю «три дня», но, возможно, прошли целых три недели. Или три часа. В яме не было света, и, хотя Тесса время от времени появлялась и звала меня (она всегда произносила одну и ту же тоскливую речь), я не знал, приходила ли она каждый день, каждую неделю или каждый час. Одинокая мысль – неподходящий критерий для определения течения времени.
После
Кроме трёх вещей: хлопьев с зефиром, сельдерея и свёклы. Им уже ничто не поможет.
