хриплю я.
– Скоро принесут воду. Потерпи. А пока помолчи немного, тебе надо прийти в себя.
Кивнув, я замолкаю, но чем сильнее проясняется сознание, тем быстрее приходит осмысление. В груди бьется паника, поднимаясь все выше. Захватывает виски стучащими молотками, а сердце срывается на неровный, скоростной ритм. Меня охватывает такое отчаяние, что становится плохо.
Подскакиваю на дрожащие ноги и снова бросаюсь к решетке. Долблю по ней и хрипло кричу. Горло дерет сухость. В него будто песка насыпали. Но я не намерена сдаваться! У меня есть возможности, связи! Я слишком известная в определенных кругах личность, чтобы мое исчезновение не заметили.
Вскрикиваю, когда передо мной, словно из под земли, вырастает массивная мужская фигура. Он бьет чем-то железным по решетке, и в ушах появляется такой звон, что они начинают даже болеть. Я прищуриваюсь, кривлюсь и закрываю руками чувствительные раковины.
– Чего разоралась?! – рявкает мужик.
Моя соседка по камере бросается к решетке и берет из руки мужика железную кружку. Жадно припадает к ней губами и пьет. Я сглатываю, глядя на вторую кружку, которую он держит. Тяну руку, но он отводит свою, не давая мне кружку.
– Я хочу пить, – хриплю жалобно.
– А я хочу, чтобы ты заткнулась и перестала верещать, как свинья, – с сильным акцентом цедит он. – Будешь бунтовать, останешься без еды и воды.
– У меня есть деньги. Много денег, – быстро бормочу практически шепотом. – Миллионы. Я отдам их тебе, только помоги мне вернуться домой. У меня богатый муж, и я сама тоже богата. Я тебя озолочу. Зачем я тебе? Порченный товар. Меня не трахали разве что в уши, – несу всякую чушь, только бы переубедить его, потому что не знаю, на что именно он среагирует. – Вам же девственницы нужны, правда? Я давно не девственница. Если бы ты только знал, со сколькими мужиками я спала. И вообще. Я заплачу. Столько, сколько скажешь, только помоги.
Он цедит слово “шармута” и бросает на пол кружку с водой. Я с ужасом наблюдаю, как жидкость из нее выплескивается на каменный пол. Присаживаюсь и, схватив кружку, подтягиваю ее к решетке. Подношу ко рту и пытаюсь попить, но она практически пуста. В ней осталось воды буквально на пол глотка. Хнычу и запрокидываю кружку выше, чтобы добыть из нее еще хотя бы каплю живительной влаги. Мужик хмыкает, а потом забирает кружки и выходит из тюрьмы.
Осев на пол, я всхлипываю, а моя подруга по несчастью снова хватает меня за руку и помогает переместиться на матрас
– Не трать силы на сопротивление. Сейчас ты ничего не сможешь сделать, береги силы. Может, позже у нас появится хоть какой-то призрачный шанс на спасение, но сейчас его нет. Зачем ты попыталась уговорить его? Потратила силы, еще и воды лишилась.
– Я должна была, – шепчу, вытирая слезы. – Не могу смириться с этим кошмаром. Это как дурной сон или съемки фильма.
– Ты – эскортница. Наверняка и не такое видела. И ты все еще веришь в розовых единорогов?
– Нет. Просто не могу поверить, что это случилось именно со мной.
