самодержавие. Роль монарха стала номинальной, церемониально-выставочной. Эпохальное событие, в духе тенденций, происходящих в Западной Европе. Но в отличие от той же Великобритании, где появилась конституционная парламентская монархия, в России в те моменты форма управления в государстве изменилась на олигархическую, что означает господство правящей аристократической или финансовой верхушки. Ведь у нас нет сведений, что члены Верховного совета собирались проводить выборы или делиться с кем-то своими полномочиями.
Конечно, Бирон приехал с Анной. Она с ним советовалась и в этом вопросе. Всё подписала с его ведома и одобрения. Этот хитрый камергер прекрасно понимал, что ничего не кончилось, а только начинается. Пусть не было у него на тот момент плана, но он умел пользоваться обстоятельствами. Сама же Анна Иоанновна приехала и стала жить обычной жизнью, призвавшие её князья могли быть спокойны.
Но они не могли не заметить, что оказалось много недовольных тем, что государыня оказалась лишенной полномочий. В первую очередь, это происходило не потому, что народ переживал о роли императрицы в политике, а потому, что не хотели отдавать власть Долгоруким, которые и становились в этом положении дел фактическими правителями государства. Были возмущены дворяне, недовольны гвардейцы. Ну и народ у нас традиционно выступал за сильную самодержавную власть.
Стали поступать челобитные с призывом вернуть единоначалие. Всё закончилось тем, что Анна Иоанновна разорвала подписанные ею ранее соглашения с Верховным советом. Заявила, что вступила на престол не по выбору того Совета, а по праву наследства, она ведь дочь царя. Самодержавие было восстановлено. Россия выбрала свой политический путь на будущие 187 лет.
Но при всей своей полноте власти правительница не могла сделать главного – выйти замуж. Известно[14], что её руки всерьез добивался будущий король Португалии Иосиф Эммануил, он даже приезжал с этой целью в Москву. Человек был достойно принят, но как сообщается, Анна (см. рис) не хотела и слышать о новом замужестве. Возможно, дело в том, что в свои 38 лет она могла себе позволить не вступать в вынужденный брак с человеком, который ей не интересен как мужчина.
К тому же, у нее рядом любимый человек был. Не имеет никакого значения, что он был женат на другой, а главное – не ровня по происхождению. Разумеется, Россия совсем недавно уже видела пример, что император может в жены брать простолюдинку. Петр Первый сделал безродную Марту Скавронскую не просто своей женой, но и императрицей. Но всё же имело значение, что в том случае мужчина брал в жены. Такое еще стерпеть могли, но вот, чтобы мужем у императрицы стал выходец из мелкопоместных – такое было за гранью допустимого. Да и зачем ей выходить замуж? Все равно Эрнст Иоганн всегда рядом. А позаботиться и так она сможет о любимом. Бирон становится герцогом Курляндии, то есть обретает тот титул, который был у давно умершего законного мужа Анны. Но ехать туда фаворит не спешит, ведь в его власти теперь не маленькое герцогство, а вся Россия.
Конец
Христофор-Герман Манштейн, Записки о России, /Перевороты и войны. – М.: Фонд Сергея Дубова, 1997.
