я не окончу университет, который выпустил и его самого, но и у Бостона есть условие о высшем образовании.
Поэтому еще один год, и я свалю к чертям.
Меня ничего не держит в Брамптоне, ну кроме как команды.
– Эй, Рай, – окликает Куинси, заставляя меня выползти из своей головы, – Ты придешь на вечер?
– Ты спрашиваешь? – я усмехаюсь и выхожу с катка, ступая на резиновое покрытие. Я снова пропустил наставления тренера, но уверен, что ничего нового: «Не опозорится»; «Не драться»; «Не трахаться». Как думаете, есть ли пункт, в этом списке, где кучка двадцатилетних парней, может поставить галочку? Я вам отвечу! Нет! Потому что, что может быть лучше бесплатной выпивки и толпы кисок, которые вешаются на тебя, умоляя их трахнуть? Ни – че – го.
– Точно, – теперь усмехается Итан, – Говорят будут парни из Уитби, – это он произносит с озорством, – Давно хотел погладить Сойера О’Хара.
Сойер и Итан что – то не поделили на первом курсе колледжа и теперь всячески друг друга цепляют, ни один благотворительный вечер не проходит, без того, чтобы эти двое ушли целыми. Ну, я вообщем и не против, все «Ангелы» дерьмо.
Я захожу в раздевалку, где настолько сильно несет потом, что глаза режет.
Все пошло насмарку, как погиб Лиам. Четыре года арена парила между небом и землей. Ее просто забросили. Вентиляционная система неисправна, сушилка для нашей экипировки едва справляется, не говоря уже и о ежегодном ремонте. Да, средства были выделены, но все равно это было не так, как управлял этим местом настоящий владелец.
Заходя в душ, под горячую воду, я поднимаю лицо прямо под струю, потому что у меня дикое похмелье.
Отец вчера притащил в дом очередную свою шлюху, в то место где совсем недавно жила мама.
Она умерла год назад от рака желудка.
Бросила меня с мужчиной, который не знает что такое, быть родителем. Я сорвался, случилась очередная сцена, в результате которой я получил ссадину на брови, которая жжет прямо сейчас. После этого я оказался здесь, в единственном месте, где нахожу покой. На арене моего кумира.
Внезапно я задумываюсь о словах тренера, кто же выкупил это место и какая судьба будет нас ждать. Будет ли это тот человек, кто достоин быть владельцем льда? Будет ли он чтить память 18 сентября, как это делаем мы, сохраняя минуту молчания, вот уже четыре года?
Лиам Бартоли хоть и появлялся тут редко, но он всегда давал хорошие советы и мог уделить время нуждающимся.
Таким как мне.
После десятиминутного душа и двадцатиминутной поездки до дома, я паркую свой BMW M5 на подъездной дорожке дома и вхожу в просторный особняк.
– Райан? – слышу голос отца, – Можно тебя на минуту?
Началось.
– Привет, – мой голос не выражает ни единой эмоции, большего этот человек от меня не получит, – Я ночевал у парней.
– Я знаю, что ты был на арене, – отец сидит на кухне, на высоком стуле, за островком, оперившись
