чем в Скоротово и Голицыно. Большая часть домов скорее походила не на какие-то там избы, а на настоящие особняки. Этакие двух-трехэтажные махины, с высокими заборами.
Дружина выстроилась по обе стороны от своего князя, заключив его таким образом в «коробочку». Мы же с Милой и Соней замыкали эту колонну в самом конце дружины.
Соня показалась мне какой-то грустной.
– Да вспомнилось мне, – печально ответила она, когда я поинтересовался у нее на этот счет. – Не обращай внимания…
– Лучше расскажи, легче станет.
Она с каким-то сомнением посмотрела на меня,
– Я родилась в Звенигороде, – наконец решилась она, – мой отец был купцом и торговцем. Дела у него шли хорошо, но вот однажды он не вернулся из похода. На его караван напали разбойники. И папы… не стало. – Она на минуту замолчала и продолжила. – Мама не могла найти работу, жизнь в городе дорогая… поэтому когда подвернулась работа в Скоротово, мы переехали туда. А потом мама … – Она всхлипнула. – Мама умерла. А в Скоротово появился Красный Барон. И если бы не Мила…
Пришлось успокаивать Соню. К этому процессу подключилась Мила, заметившая настроение подруги, и совместными усилиями мы быстро добились успеха. Постепенно дружина князя «худела». Часть дружинников расходилась по домам. Так что, когда мы вывернули на бывшую центральную улицу Звенигорода, количество бойцов вокруг нас сильно уменьшилось. Кстати, на ней я даже увидел каменные дома. Их было немного, и, судя по всему, строили их на фундаментах старых домов трехсотлетней давности. Так-то обычные дома, без каких-либо наворотов. Просто и лаконично. Судя по вывескам, какие-то магазины. Здесь же, чуть поодаль, шумел рынок. Побольше Голицынского, я бы сказал. А так те же крытые прилавки и толпящийся народ. Только все было как-то спокойней и организованнее, что ли. Так что если абстрагироваться от уродливых построек, которые строили люди, явно отдаленно знакомые со строительством, я испытал даже какую-то ностальгию.
Нас встречали. По обочинам дороги выстроился местный люд, одетый по принципу «кто во что горазд». В воздух они, конечно, «чепчики» не бросали, но периодически я слышал недружные возгласы вроде «Да здравствует князь!» или «Игорю виват!». Может, сумасшедшей огромной народной любовью, Игорь похвастать и не мог, но то что его в принципе любили и уважали, было заметно. Мы проехали мимо храма. Лет триста назад он был новоделом и сейчас, как ни странно, оставался пока единственным более-менее уцелевшим зданием. Нет, он, конечно, выглядел каким-то осыпающимся и грязно-серым, но, по крайней мере, относительно целым.
– Наша гордость, – шепнула мне Мила. – Уцелевших после Прихода зданий очень мало. Ну если не брать замки правителей княжеств… а вот в Москве, конечно, таких строений хватает.
– В Москве… – протянул я мечтательно.
Честно говоря, хотелось бы посмотреть, во что превратилась бывшая столица Российской Федерации.
– Я там не была, только по рассказам знаю… – улыбнулась Мила. – Кремль, говорят, сохранился. Там нынешний правитель
