этого А. П. Филимонов вместе с другими членами правительства приложат старание и поставят на практическую ногу дело введения земства на Кубани.
Обе стороны совета были смущены: иногородние от общей неожиданности и явно клеветнической собственной роли, выпавшей на их долю, а казаки группы Бескровного и Макаренко от того, что так же неожиданно они в лице своего председателя правительства оказались ангажированы на то, чего у них и в мыслях не было.
Разряд сгустившейся атмосферы пришел оттуда, откуда никто его не ожидал.
Позади председательского кресла, в дверях, ведущих из соседней комнаты в зал заседания, где столпилась группа членов Войскового правительства, произошло бурное движение. Третий старик из Войскового правительства, Д. С. Иваненко, рвался к председательскому столу, а Манжула, схватив его за фалды черкески, всячески старался оттеснить назад.
– Я прошу слова, – в отчаянии воскликнул Иваненко и, вырвавшись из рук Манжулы, выскочил на средину.
Заявление его было кратким. (Он, оказывается, не мог стерпеть, чтобы его собственные лавры кто-то другой возлагал на свою голову.) Он выпалил:
– Тезисы, прочитанные А. П. Филимоновым, я лишь на днях привез из Петрограда, и они еще не были рассмотрены правительством!
– Ага! Попались! – возопил во весь голос известный демагог из группы иногородних – господин Б., выскочил вслед за Иваненко на середину и произнес еще несколько недопустимых выражений в адрес Войскового правительства.
С. Ф. Манжула, поняв, что настал момент ему выступить на сцену, прокричал:
– Браты казаки! Здесь оскорбляют нашего председателя. Нам нечего тут делать…
Он сам ринулся из зала, за ним другие члены их группы, а затем и другие казаки. Заседание закрылось.
На следующий день казаки собрались в другом помещении. Идея разрыва принимала реальные формы. Но эта реальность пугала. Рядовые члены совета – казаки – после сессии его должны были явиться домой в станицу и дать отчет о своих занятиях. Там они должны были встретиться и с казаками, и со своими иногородними, взаимоотношения тех и других в станице сплелись в сложный узел; не всякий был способен рубить его сплеча.
Траненко, я и другие члены нашей группы, к этому времени достаточно сплотившейся, еще и еще выступали с призывом не рвать, не нарушать единства представительного органа областного населения. Моментами наш призыв как будто бы доходил до сознания большинства членов совета
Но Н. Ст. Рябовол был «ловким» председателем. Вовремя прервет оратора, вовремя, если нужно, доведет дело до председательского кризиса, разрешавшегося, конечно, для него благополучно. А когда и эти средства не действовали и грозила опасность получить при голосовании неугодное большинство, он сейчас же после речи оратора объявлял перерыв, а в перерыве производилась обработка неискушенных в своеобразном «парламентаризме»
