Неужели, она ему наскучила? Не верю. Та, что в данный момент перед моими глазами укрощает испанского жеребца, в подметки не годится той, что изучает искусство в колледже. Да, я навел кое-какие справки о ней. И мне по вкусу, какие у людей мнения, насчет девчонки. Парни говорят, что не видели ее ни с кем, кроме Бруны и некоторые боятся выцепить ее номер, чтобы пригласить на свидание.
Мемо завершает прилюдный акт громким шлепком по заднице легкомысленной крошки и откидывает ту, как использованный товар. Я вижу взор Удо, и он предупреждает меня, чтобы я держал свой пыл при себе. Но я не могу не спросить, какого черта брат променял Эммануэль на минутное удовольствие.
– А она ничего. – Я протягиваю Мемо бутылку пива, попутно поправляя молнию на своих джинсах, что недавно служила вратами в рай.
Рыжая, вздыхает на диванчике, будто я кинул ее в яму со скорпионами и оставил умирать.
– Так, опыта не хватает немного, но мордашка миленькая.
Брат отпивает лагер и вопросительно смотрит на меня. Читает по выражению моего лица, что я подошел не для обсуждения способностей молодой шлюшки.
– У вас с Эммануэль разлад?
– Интересно, – Мемо делает еще глоток темного пива. – Ты серьезно решил, что я буду верен одной женщине?
– Ману на две головы выше всех этих… – Я направляю руку на компанию девчонок без лифчиков.
– Она такая же, как и они. Не строй иллюзий. А я, не тот, кто будет бежать домой к ужину и нянчить детей, вывозя их на пляж по субботам.
– Ладно, я уезжаю с Удо, буду поздно.
У меня больше нет потребности говорить с ним. Позиция брата предельно ясна. Я зову Бергера и спрашиваю, не уехали ли его родители куда-нибудь на уик-энд. Стоит ему подтвердить этот факт, мы покидаем гараж.
***
Берлин раскрывается ночами, как дремавший под снегом цветок. Я взираю на крыши невысоких зданий, выкуривая вторую сигарету за час, стоя на балконе. После пары часов в квартире Удо, я возвращаюсь в жилище брата и усаживаюсь за ноутбук, чтобы доделать отчетную работу по микробиологии. Герр Майер настаивает на том, что мне надо подать заявку на конкурс среди студентов. Я же, как всегда отнекиваюсь, не теша себя слепыми надеждами. Отец говорил, что во мне больше задатков вырасти стоящим парнем, чем у винограда сорта Кариньяно пустить росток из нашей земли в «Паго де Ирраче». Только я пасую сам перед собой, отказываясь верить в способности, заложенные в меня природой.
К трем часам ночи мой мозг совершает кульбиты с мыслительными процессами. От экрана ноутбука уже болят глаза, а вот спать по-прежнему не хочется. Я сворачиваю окно с текстовым файлом и выхожу в сеть, чтобы попытать удачу с поиском странички Эммануэль. В Германии больше полутора тысяч девушек с именем Эммануэль, но ни одной по фамилии Винтер. Шансы увидеть ее фотографию ничтожно малы…
– Черт, прости, я думала, тут никого нет. – Эммануэль сбегает с лестницы, и, поскользнувшись на паркете, замирает в метре от кухонного островка. На ней его футболка, волосы распушились,
