радостно мне хрустела: «Я вкусная, очень, хлеб вообще полезен, нельзя от него отказываться!»
Голос совести пытался образумить меня: «Остановись, зачем ты это делаешь. Ведь завтра я тебя буду грызть. Посмотри на свой живот, он уже начал сдуваться. Немного, но уже начал уменьшаться желудок, хотя и непросто, но ведь начал. Остановииииии…» Но бес-по-лез-но. Жёстким, презрительным, холодным тоном я запретила внутреннему голосу вещать, раз я его не спрашиваю.
– Ничего страшного, нельзя себя насиловать, угнетать. Я живу в свободной стране, – это последние слова, которые я помню. Потом мозг отключился окончательно.
Мой третий глаз открылся не в центре лба, как положено третьему глазу, а навис над столом и в упор рассматривал нечто непонятное, то есть меня жующую. Я с таким наслаждением и смаком вонзала зубы в огромный бутерброд, что глаз поперхнулся, прыгнул назад на лоб и от ужаса закрылся. Теперь никто и ничто мне не мешали. Трапеза прошла на славу. Желудок и слабая воля ликовали, а совесть тихо плакала в уголочке сердца.
Да, это не сон. Наша героиня сорвалась и проглотила еду, как герой английской песенки в переложении Корнея Чуковского.
Робин Бобин Барабек
Скушал сорок человек,
И корову, и быка,
И кривого мясника.
И телегу, и дугу;
И метлу, и кочергу.
Скушал церковь, скушал дом,
И кузницу с кузнецом,
А потом и говорит:
«У меня живот болит».
Но у нашей Р. на следующий день болел не живот, а душа. Она не записала в дневник, как мучилась угрызениями совести, как ругала себя и унижала беспощадной критикой. Она хлестала себя обвинительными словами, как пощёчинами, и чувствовала себя несчастной.
Лень утешала свою хозяйку мягко, но настойчиво, но совсем слегка: «Красота ж ты моя, да не переживай ты так. Глупышка! Плюнь на все эти списки правильного питания. Эти авторы зарабатывают на таких дурёхах, как ты. Все помрём. И худые, и толстые. Живём один раз. Наслаждайся. Ешь с удовольствием. Не терзай себя. Вон Черчилль, какой толстяк, и курил без конца, а прожил 91 год. Говорят, что он на завтрак мог съесть жареный картофель, мясные отбивные, дыню, кофе со сливками и тосты с джемом.
Он говорил, что если есть выбор стоять или сесть, то он садился, а если есть возможность лечь, то отправлялся немного поспать после вкусного завтрака. Вот пример. А не эти худосочные анорексички».
Слабая воля Р., зевнув, подхватила оду во славу свободы: «Вот-вот, какой мудрый был человек, до сих пор его все цитируют, так что ложись отдыхать, не парься»
Под ласковыми, утешающими мыслями Р. успокоилась, легла на любимый диван, включила сериал. Слава тому лентяю, который придумал пульт. Неожиданно под звуки телевизора она заснула сладко и безмятежно.
Глава 3 Страшная фотография
День 29
Ужас-ужас-ужас!!!
