Он быстро подошел к жене и поздоровался с доктором. Доктор кивнул в ответ и передал девушку в объятия мужа.
– Дорогая, почему они сняли с нашего сына ползунки? – спросил он хриплым голосом, боясь услышать ответ, в то же время надеясь, что если услышит его, то он непременно будет сносным.
– Нет больше у нас сына, – всхлипнула она отстраняясь и глядя на него красными глазами. Она язвительно добавила: – Теперь, как ты и хотел, я принадлежу только тебе…
Она снова разрыдалась, уткнувшись уже в плечо мужа.
– Что ты такое говоришь?! – возмутился Эндрю, ощущая себя так, словно его только что ударили ножом прямо в сердце, от услышанного и от последней фразы жены, двойной удар. – Я никогда этого не хотел… Я никогда не желал… – он замолк, силясь сдержать слезы и глотая возникший в горле ком. – Я не хотел… – Его слова перешли в шепот, а из глаз потекли горячие слезы.
– Это не важно, – всхлипнула Кэтлин, когда первые порывы рыданий прошли. Она вытерла глаза и вновь отстранилась от мужа. – Прости меня. Я тебя ни в чем не виню. Ты пытался полюбить его или хотя бы не показывать неприязнь…
Кэтлин была не права. Она должна была винить его. Должна была винить, хотя бы за то, что он не приехал и не отвез их в больницу раньше. По крайней мере, Эндрю думал так.
– Ты уверена, что правда ничего нельзя сделать? – спросил он, привлекая ее к себе и прижимая еще крепче.
– Что можно сделать, Эндрю? – резко спросила она, сдерживаясь от нового приступа рыданий. – Ничего уже не изменить. Я хочу слетать к родителям на месяц. Они скоро прилетят, чтобы забрать меня. Доктор обещал позвонить им, потому что я попросила его об этом. Я не смогу сейчас вернуться в дом, Эндрю. Я не бросаю тебя, Эндрю, не думай. Ты не виноват. Когда я вернусь, пожалуйста, сделай так, чтобы дома ничего не напоминало бы о прошлом.
Кэтлин давала ему указания, думая о том, что для него эта трагедия не была столь тяжкой, и потому только он может теперь помочь ей преодолеть непреодолимую боль. Она думала, что только Эндрю сможет спокойно избавиться от вещей сынишки, чтобы она снова могла жить в том доме, который наполнялся его смехом и капризами, она сама ни за что бы не смогла.
В тот момент, когда Кэтлин покинула аэропорт вместе со своими пожилыми родителями, Эндрю почувствовал еще большую опустошенность в душе. Еще несколько дней назад, когда он раздражался на малыша за разные мелочи, он и не предполагал, что все повернется таким образом.
Он прилег на кровать, которую они с женой теперь редко делили, потому что все внимание уходило маленькому сыну, так как он был совсем маленький.
«Теперь, как ты и хотел, я принадлежу только тебе…» – прозвучали в его голове слова жены, и ему захотелось закричать в голос, только чтобы избавиться от боли и чувства вины.
Едва он проваливался в сон, как ему снился сын. Он то тянул свои ручки к нему, то улыбался ему, то гремел погремушкой на весь дом. Не состоявшийся отец тянулся к ребенку, но тот рассыпался, и Эндрю, вздрагивая, просыпался.
