грусти, во многих мирах гораздо хуже, чем тут. Они не такие уж и интересные, но вырваться из заповедника я тебе могу помочь, только не сегодня, ладно?
– Уговорила! – Мэл снова начала улыбнулась, – так, погоди, до меня внезапно дошло, твоя семья подставная? Точнее, ты подставная в этой семье?
– Да, так и есть. Моя семья – это Потусторонние.
– Расскажешь, что с вами было до нашей встречи.
– Мы пришли в этот мир зная кто мы, но не помня откуда и почему, нас около трёхсот лет назад приютили монахи. Когда стали появляться порталы и нападать Тени, мы смогли с ними бороться, поэтому, нас сделали защитниками. Власти разработали специальную систему, которая могла обнаруживать порталы. Нас стали использовать, как оружие, но правительство не хотело, чтобы кто-то знал о том, что мы – монстры. В какой-то момент они начали использовать оружие против нас, однако оказалось, что убить нас в этом мире невозможно. Монахи, испугавшись, что может начаться еще одна война, вошли в совет и взяли часть управления в свои руки, нападения на нас прекратились, а людям, кто узнал правду, стёрли память. Когда наступило затишье, нас закинули в отдалённые регионы, чтобы следить, но держать подальше от человеческих глаз. Никто не ожидал, что Тени вновь появятся и именно тут, хотя, возможно, и ожидали, но нам об этом не говорили. Естественно, официальная версия другая.
– Но ты же не оружие и не монстр. Как так можно! Вы же спасли кучу народа…
– Мэл, послушай, я – демон, и тогда в лесу, ты же всё видела, если бы не Фир… Я могла бы вас убить… – я поменялась в лице. Нельзя было говорить Мэл, что однажды я уже убивала, но сейчас мне так сильно хотелось, чтобы она продолжала мне верить.
– Фрея, посмотри на меня, посмотри мне прямо в глаза, – Мэл подняла мою голову за подбородок, – ты – моя самая лучшая подруга, единственная в этом мире, да, ты вредная, вечно споришь, возмущаешься, часто злишься, ходишь мрачной, но ты всегда готова помочь. Когда меня обижали, ты защищала. Думаешь, я не видела? Ты всегда вступалась за тех, кто слабее, всегда помогала тем, кого унижают, и наказывала тех, кто причинял зло. Неужели ты думаешь, что я допускаю хоть одну мысль, что ты могла бы мне навредить?
– Мэл, я просто боюсь, что рядом со мной тебе, да и ребятам, будет грозить опасность.
– Она будет грозить нам и без тебя. Помнишь, ты спрашивала, откуда у меня шрам на шее?
– Да, ты сказала, что подобрала платье с неудачной молнией. Как это вообще возможно сделать молнией?
– Очень просто, особенно, если врёшь, а правда такова – я упала с обрыва, сорвалась на фотосессии, когда была маленькой. Меня не могли привести в чувства почти год, а потом сказали, что я больше никогда не смогу воплотить в жизнь мамину мечту и стать профессиональной моделью, поскольку теперь у меня на коже шрамы и рубцы.
– Какой ужас… А что мама?
– Она просто отвернулась от меня. Сказала, что я ей больше не нужна, так как не могу выступать и ходить по подиуму, сказала, что она зря меня родила…
– И ты поэтому стала шить наряды?
– Отчасти,
