года назад, то есть как раз в ее возрасте, выглядела гораздо более вульгарно, чем она, и даже отец не мог с этим поспорить. Но она была девушкой Райана, а Райану было позволено все. В отличие от Мэрибет он был мальчиком.
– Если ты вообще хочешь сегодня выйти из дома, ты должна надеть скромное платье. В противном случае ты останешься здесь и будешь вместе со своей матерью слушать радио, – пригрозил строгий отец.
С одной стороны, Мэрибет не особенно тянуло на вечер, но, с другой, среднюю школу оканчивают только раз в жизни. Лучше уж остаться дома, чем идти на выпускной бал в платье, которое сделает ее похожей на монашку; но и сидеть с родителями у радиоприемника ей совсем не хотелось.
Мэрибет одолжила платье у старшей сестры своей подруги, и оно было ей немного велико, но все равно казалось прекрасным. Сшитое из переливчатой голубой тафты, с заниженной талией и коротким жакетом-болеро сверху, оно прекрасно подчеркивало ее формы, которыми она отнюдь не была обделена, и именно против этого, вне всяких сомнений, папа и возражал.
Вдобавок Мэрибет надела туфли на шпильках, которые, будучи на размер меньше, сильно жали ей, но она готова была это стерпеть, лишь бы выглядеть красивой и взрослой.
– Папа, я не буду снимать жакет, – попыталась найти она компромисс. – Я тебе обещаю.
– С жакетом или без ты можешь носить это платье дома, с матерью. Если же ты идешь танцевать, надень лучше что-нибудь другое или забудь про всякие танцы. И, честно говоря, я был бы рад, если бы ты осталась дома. В этих модных платьях все девочки выглядят как... продажные девки. Тебе не надо демонстрировать свое тело мальчикам, Мэрибет. Чем раньше ты это поймешь, тем лучше, иначе ты приведешь домой какое-нибудь отродье, помяни мое слово, – жестко произнес отец, и сестра Мэрибет, Ноэль, отвела глаза.
Ей было только тринадцать, и у нее был такой бунтарский характер, о котором Мэрибет могла только мечтать. Они обе были послушными девочками, но Ноэль хотела получить от жизни больше, чем Мэрибет. Уже в тринадцать лет младшая сестра стреляла глазками в каждого мальчика, который обращал на нее внимание.
Шестнадцатилетняя Мэрибет была куда застенчивее и гораздо больше беспокоилась о том, чтобы не противоречить отцу.
В конце концов Мэрибет отправилась в свою комнату и с плачем повалилась на кровать.
Прибежавшая к ней мама помогла дочери найти в платяном шкафу что-нибудь подходящее. Маргарет Робертсон не баловала своих девочек обилием нарядов, но у Мэрибет было вполне приличное темно-синее платье с белым воротником и длинными рукавами, к которому отец не должен был придраться.
Но лишь при одном виде этого наряда Мэрибет зашлась от нового приступа рыданий. Он был слишком угрюмым.
– Мама, я буду выглядеть как монашка. Надо мной просто будут смеяться.
Ей казалось, что сердце ее вот-вот разорвется от горя. Это платье Мэрибет всегда ненавидела.
– Ты будешь выглядеть в нем оригинально именно потому,
