темным, наполовину впитавшимся в ворс ковра, а наполовину оставшимся покрывать его неаппетитной лепешкой. Маугли понял, что это человеческая кровь.
Держа пистолет наизготовку, Маугли прошел на кухню. Здесь царил полный порядок. И опять же деньги. Гарнитур ручной работы со множеством ящичков, полочек, дверочек, которые сам Гарик вряд ли когда открывал и выдвигал. Повсюду наставлено импортное электрооборудование – от «бошевской» плиты до тостера «Мулинекс», причем неясно, зачем все это Гарику понадобилось, – в жилище своем он проводил не больше двадцати часов в неделю. Работа на Скруджа требовала времени и сил. Или он остепенился? Завел семью? Ха-ха-ха, это действительно смешно: Гарик – отец семейства!
Та-ак, а это у нас что такое?
Присев, Маугли ткнул пальцем в маленькое темное пятнышко на стене у самого плинтуса. Понюхал, хотя и без того знал, что это такое. А вот еще пятнышко, совсем маленькое. И еще.
И на двери ванной.
Ага, кое-что проясняется.
Он выставил перед собой пистолет, взялся за ручку двери в ванную комнату, повернул ее и резко дернул на себя. Дверь подалась как миленькая. Матовая полиэтиленовая занавеска на ванне была задвинута, душ шумел, брызги шуршали по занавеске, бились о глазировку и, с тихим урчанием стекали в слив. На полу, на резиновом коврике оставлены множественные кровавые следы от ботинок. Кровь была и под ковриком, и на стенах, полотенце на крючке тоже было в крови.
А в перемазанном той же страшной краской умывальнике лежала отделенная от тела голова, с гримасой ужаса на белом лице. Кровавые отпечатки чьих-то пальцев явственно горели на его меловом лбу.
Это был Игорь Николаевич Малахов. С некоторых пор он настолько уменьшился в размерах, что даже в умывальнике не чувствовал себя тесно.
Маугли вздохнул. Он оказался прав: Гарик и в самом деле уже не работал на Скруджа.
Снова вздохнув и стараясь не смотреть больше на голову, гость взялся за полиэтиленовую занавеску и отдернул ее в сторону.
Тело лежало в ванне. И даже кровь, смываемая включенным душем, уже не сочилась из него. Руки лежали на груди, пальцы были скрючены и, казалось, хотели разорвать грудную клетку. Ран на нем видно не было. Голову, вероятно, отделяли от живого тела.
Пижонский малиновый пиджак на нем был мокр и залит кровью, внутренний карман оттопыривался.
Стараясь не запачкаться, Маугли выудил бумажник из кармана (отсырел, конечно, но не настолько, чтобы утратить свою ценность) и задвинул занавеску. Присев на корточки, присмотрелся к следам. Ботинки как ботинки. Тяжелая обувь сорок первого размера. Грубый протектор, как на подошвах военных ботинок.
Он резко поднялся. Кого ты знаешь – небольшого роста, в ботинках военного образца и страстного любителя отрезать головы?
Гарик еще совсем теплый, его убили только что, и сделал это тот кавказец, который встретился тебе на площадке пятого этажа. Быстро, профессионально, истинно по-чеченски.
