топтавшемся перед их окном. У него была зверская рожа и растрепанная борода, а с мясистой губы свисала тлеющая цигарка. Такими на политических плакатах изображали большевиков, лезущих в перепуганную Европу.
– Если нас арестуют – прыгайте на пути и прячьтесь под вагонами, – проговорила Нина дрогнувшим голосом. – Побежим в разные стороны: вы к вокзалу, а я вон туда – к товарняку. Встретимся через сутки на площади перед вокзалом – там, где стоят извозчики.
В дверь постучали, и у Нины оборвалось сердце: «Вот и все!» Но это был всего лишь Фридрих.
– Ну, чего расселись? Езжайте во Второй Дом Советов – там вас примут.
– А вы куда поедете? – встрепенулась Магда.
– В общежитие Коминтерна.
Фридрих позвал носильщика, и тот, связав чемоданы кушаком, вскинул их на плечо.
– Куды волочь?
– На выход, – отозвался Фридрих и повел Магду и Нину сквозь вокзальную толпу.
Нина не знала, то ли ей бежать, пока не поздно, то ли наоборот держаться поближе к Магде. Если сбежишь, то где спрячешься и на что будешь жить? А у Магды все-таки есть влиятельный папаша, который, случись что, поднимет на ноги весь британский парламент.
– Фридрих, что такое «Второй Дом Советов»? – спросила Нина.
– Сейчас сами увидите.
Наверное это было учреждение, где допрашивали иностранцев.
Нина ожидала, что Москва будет похожа на обезлюдевшую, разграбленную врагом крепость. Ничего подобного! Нарядное здание вокзала недавно отремонтировали; народу, особенно молодежи, было полно – хотя люди, одетые по-европейски, почти не попадались.
Тут была своя мода: мужчины носили суконные брюки, косоворотки и кепки, а женщины щеголяли в ситцевых платьях и косынках, низко надвинутых на лоб.
Рабочие снимали со стены выцветший транспарант: «Да здравствует Мировая революция!» и вешали на его место новый лозунг: «Даешь индустриализацию и укрепление обороны!» Кажется, у большевиков поменялись планы на жизнь.
Фридрих вывел Нину и Магду на площадь и показал на маленький «Рено», стоявший неподалеку:
– Наймите себе таксомотор.
– Когда мы сможем встретиться? – с мольбой в голосе произнесла Магда.
– Я сам вас найду.
Сев в машину, она вновь принялась рассуждать о любви, но Нина не слушала. Мимо проносился сумеречный город, о котором за границей говорили как об оплоте мирового зла.
Толпы народа текли по узким тротуарам и впадали в раскрытые двери магазинов. Нина с трудом разбирала надписи на вывесках: в отличие от Шанхая, тут их не подсвечивали. «Минеральные воды Боржом», «Столовая-пирожковая имени тов. Рыкова[2]», «Искусство – социальная сила!» – все писалось по новым правилам орфографии, без «i», ятей и еров.
По сравнению с Китаем
Рыков, Алексей Иванович (1881–1938) – председатель Совета народных комиссаров СССР.
