вошла секретарша директора, окинула её взглядом:
– Ты Ревченко? Поднимись к Александру Сергеевичу, он ждёт тебя.
Мучаясь нехорошим предчувствием, Полина прошла в кабинет начальника, сопровождаемая взглядами других девушек.
Тот сидел, бессмысленно стуча карандашом по стеклу, лежащему на столе. Поднял взгляд на Полину, когда та вошла, рассеянно показал на стул напротив. Когда она села, заговорил:
– Хм, Полина… Работаешь ты хорошо… Претензий по работе нет к тебе вообще… Гм… Даже не знаю, как сказать тебе… Утром сегодня приходил отец твой… Кричал так, что все под окнами собрались… Кого я, мол, на работу взял… Уж и не знаю, чего он так к тебе… Девушка ты хорошая, замкнутая, правда, но после такого разве можно открытой-то быть…
– Он не отец мне – прошептала побледневшая Полина – отчим…
– Ясно… Но тут такое дело… Я на работе тебя после этого оставить не могу… Моя репутация пострадает, да ещё в профкоме прознают – вставят по первое число…
– Я вас поняла – прошептала Полина.
– Ты завтра за расчётом в бухгалтерию приди вечером, часа в четыре…
– Хорошо.
Она вышла из кабинета, сопровождаемая презрительным взглядом секретарши – видимо, та слышала все подробности разговора отца и начальника, и скорее всего, она и разнесла по всей базе эти самые подробности.
Тут же, в коридоре, встретила Серафиму Трофимовну, та обняла её и увела в уборную, где девушка дала волю слезам.
– Я уж с ним и ругалась, с начальником нашим – горячо и с досадой заговорила бабушка – ни в какую не соглашается! Ну, не плачь, девочка, придумаем что-нибудь, не плачь! Этот гад напоследок такую погань сделал, больше не явится, а явится – так я действительно милицию вызову…
Полина покачала головой:
– Не будет мне покоя, бабушка, в этом городе. И тебе тоже. Уехать мне надо, тогда они отстанут от тебя…
– Нет, Полина, ну что ты! – женщина умоляюще посмотрела ей в глаза – хоть ты меня пожалей и не бросай…
Вечером Полина даже не стала ужинать – лежала в своей комнате, укрывшись стареньким пуховым платком. Серафима Трофимовна то и дело стучала к ней, интересовалась, не нужно ли чего.
Потом решительно распахнула двери и вошла с подносом, на котором стоял чай с малиной и лежали маленькие пирожки с рисом и яйцом. Поставила поднос на табурет, подошла к девушке:
– Давай, давай! – потянула за плечи – негоже так лежать, вставай, я вот пирожков напекла, твоих любимых, вставай давай.
Полина села на кровати – в голове гудело от слёз и несправедливости. Она ведь сделала то, что сказала ей мать – не стала просить помощи, уехала. Зачем же они теперь преследуют её?
Посмотрела на бабушку с благодарностью:
– Спасибо тебе, бабушка. За заботу. Обо мне никто так никогда не заботился – только ты и Аська. Что же делать, ба? Как дальше жить?
– Поля, Поля – Серафима
