на себя вытеснила мандраж и пережитый шок, и я направилась обратно, скидывая туфли, оставаясь босой. Конечно, видеть это мясо снова мне совершенно не хотелось, но выбора не было.
Деньги, телефон, и новая ПОМАДА! Все осталось там. Тем более, это не худшая картинка, которую я видела в своей жизни, если быть откровенной. Мертвых я не боюсь… бояться нужно живых.
Так что с оптимистичным настроем, совершенно неуместным, я двинулась обратно в место, где рассталась со своей алкогольной девственностью. Вдруг, рядом со мной со свистом остановилась машина.
– ВЗЯТЬ ЕЕ!
Я не успела даже подумать или хотя бы раскрыть рот. Я поймала удар в затылок и провалилась по тьму.
Глава 4. Айдар
Айдар.
Стрелки часов отмерили полдень. Мои изнеможенные глаза закрывались от гребанной невыносимой боли в груди, которая безжалостно душила меня каждый раз. Каждый день. Полдень, и во мне разрывается бомба.
Стараюсь дышать ровно, но мне не хватает воздуха. Еще свежая краска недавно выкрашенных стен кабинета трескается и обваливается, и под ней проступает серый, обшарпанный бетон полуразрушенного барака.
Один и тот же навязчивый кошмар, от которого мне не скрыться.
Не хочу его видеть, не хочу возвращаться туда, но беспощадные неумолимые воспоминания кружат в моей голове вечно голодными стервятниками с изогнутыми острыми клювами и терзают разлагающийся мозг. Задерживаю дыхание, плотно закрываю веки и снова распахиваю. Реальность. Красный кабинет. В дверях стоит Кадер и держит за шкварник практически не одетую слишком молодую девочку.
– Кто она?
Девчонку колотит. На ее плохо прикрытом теле вижу пятна засохшей крови. Босая. Идеально ровные гладкие ноги. Узкая талия. Пышные бедра и грудь. Округлые девичьи плечи. Пристально смотрю ей в лицо. Страх. Сколько страха в ее карих большущих глазищах.
– Ты оглох?
Кадер прочищает горло и рапортует о произошедшем, но я его не слушаю, потому что не могу отвести взгляда от кончиков густых темных волос, ниспадающих на бронзового цвета кожу.
– Почему не убил вместе с остальными?
– Карим вступился. Айдар, могу пришить суку хоть сейчас. Он сказал, что ты бы не одобрил. Угрожал убить меня… такого не бывало. Ну, и я засомневался. Вдруг эта шалава нам сгодится.
Карим… влюбчивый мелкий засранец. Сколько моих самых лучших шлюх он загубил своей любовью. Они летели на него словно мотыльки и сгорали заживо. Сучий потрох!
Я снова взглянул на едва дышащую новую зазнобу своего братца. Впервые он вступился за женщину. Обычно влюблялся, трахал и выкидывал, а тут… какой героизм… мне стало интересно.
– Имя.
– К-к-кейт.
Ее конечности заходили ходуном, когда она, заикаясь, но все же храбрясь, произнесла свое имя, практически прогоняя только что испытываемый ужас.
– А полное?
– Кэтрин.
