книгу советов для воспитателей? – спрашиваю я.
Алессио закатывает глаза.
– Эй! Мне было пятнадцать, когда твой отец принял меня в семью, и, если ты помнишь, я был тогда куда более упрямым, чем Тициан. Твой отец доверил мне свои книги, и это было, после его семьи, самое дорогое, чем он обладал. Я делал все, чтобы не разочаровать его.
Алессио никогда в своей жизни не был упрямым, ни единого дня. Но, вероятно, он в чем-то прав. Мне надо поразмыслить об этом. Тем временем мы подходим к больнице. Она располагается в незаметном переулке рядом с мостом Риальто. Фасад из желто-серого песчаника выглядит непримечательным, никто и не догадывается, что здесь на полдома больница. Раньше в здании находился шикарный отель, во дворе которого красовался маленький садик с фонтаном. Мы со Стар обожали смотреть на золотых рыбок, которые в нем плавали. Сегодня у входа в больницу толпится столько людей, что мы с трудом проходим внутрь. Алессио непрестанно извиняется, продвигаясь вперед.
Люди знают его и позволяют нам пройти. Ужасно видеть все эти печальные лица. Больные зачастую должны стоять снаружи по нескольку часов, ожидая помощи. Запах, нависший над площадью, еще хуже их стонов и криков. Я закрываю нос рукавом, проклиная ангелов, разрушивших столько больниц. Если бы в городе было больше врачей и поликлиник, ситуация стала бы менее напряженной. Когда мы наконец заходим внутрь, я вздыхаю. Здесь прохладно и тихо, но все еще пахнет смертью. Я не понимаю, как Алессио выдерживает все это каждый день, но, кажется, он вполне с этим справляется.
Юноша дружелюбно приветствует людей, протиснувшихся сюда, но остается с ними, чтобы узнать о состоянии одного из больных и погладить по голове какого-то ребенка. Альберта, которая здесь работает вахтершей, ассистенткой Пьетро и в то же время тайной управляющей больницы, приветствует нас. Она стоит у входа и охраняет его, как Цербер врата ада. Она внимательно смотрит на меня, прежде чем обнять.
– Тебе нужно побольше есть, ребенок.
Кто бы говорил! Сама худая, как спичка. Думаю, она отдает свою еду больным. У Альберты самое доброе сердце во всей Венеции. После исчезновения матери она каждый день приходила в библиотеку, чтобы утешить Тициана и приготовить что-нибудь для нас. Я чувствовала себя такой одинокой и брошенной. Я не знаю, что бы с нами стало, если бы не эта женщина. Она придала мне смелости и убедила в том, что я и без матери смогу позаботиться о брате и сестре.
Сейчас я только улыбаюсь ей в ответ:
– Как я могу найти женщину, которую вчера сильно ранили на арене?
– Суна Росси? Второй этаж, комната номер двадцать три.
– Можно мне к ней зайти?
– Конечно. Она обрадуется тебе. После того что ты для нее сделала…
Альберта замолчала и положила руку мне на щеку. Я неловко отмахиваюсь.
– Что ты мне принесла? – нетерпеливо спрашивает она, когда я собираюсь идти дальше.
– Черт… – извиняясь, говорю я. – Я совсем забыла об этом!
Когда мы приходили в больницу, отец
