смешно.Наконец я знаю, кем все устроено,
Но не знаю – что.
Чуть завижу то, что сочту структурою, —
Отвлечется взгляд
На зеленый берег, на тучу хмурую,
На Нескучный сад.
Оценить как должно науку чинную
И красу систем
Мне мешал зазор меж любой причиною —
И вот этим всем.
Да и что причина? В дошкольном детстве я,
Говоря честней,
Оценил чрезмерность любого следствия
По сравненью с ней.
Наплясавшись вдоволь, как в песне Коэна,
Перейдя черту,
Я не стану думать, как все устроено,
А припомню ту
Панораму, что ни к чему не сводится,
Но блестит, —
И она, как рыцарю Богородица,
Мне простит.
Мост
И все поют стихи Булата
На этом береге высоком…
На одном берегу Окуджаву поют
И любуются вешним закатом,
На другом берегу подзатыльник дают
И охотно ругаются матом.
На одном берегу сочиняют стихи,
По заоблачным высям витают, —
На другом берегу совершают грехи
И совсем ничего не читают.
На другом берегу зашибают деньгу
И бахвалятся друг перед другом,
И поют, и кричат, а на том берегу
Наблюдают с брезгливым испугом.
Я стою, упираясь руками в бока,
В берега упираясь ногами,
Я стою. Берега разделяет река,
Я как мост меж ее берегами.
Я как мост меж двумя берегами врагов
И не знаю труда окаянней.
Я считаю, что нет никаких берегов,
А один островок в океане.
Так стою, невозможное соединя,
И во мне несовместное слито,
Потому что с рожденья пугали меня
Неприязненным словом «элита»,
Потому что я с детства боялся всего,
Потому что мне сил не хватало,
Потому что на том берегу большинство,
А на этом отчаянно мало.
Первый берег всегда от второго вдали,
И, увы – это факт непреложный.
Первый берег корят за отрыв от земли —
Той, заречной, противоположной.
И когда меня вовсе уверили в том
(А теперь понимаю, что лгали) —
Я шагнул через реку убогим мостом
И застыл над ее берегами.
И все дальше и дальше мои берега,
И стоять мне недолго, пожалуй,
И во мне непредвиденно видят врага
Те, что пели со мной Окуджаву.
Одного я и вовсе понять не могу
И со страху в лице изменяюсь:
Что с презреньем глядят на чужом берегу,
Как шатаюсь я, как наклоняюсь,
Как руками машу, и сгибаюсь в дугу,
И держусь на последнем пределе, —
А когда я стоял на своем берегу,
Так почти с уваженьем глядели.
Брат
У рядового Таракуцы
