style="font-size:15px;"> – Снимай! – крикнул я ей. – Тогда перестану!
Некоторое время мы спорили на повышенных тонах, но потом она все же сфотографировала меня. Садясь за руль, Лена плакала. Когда мы собирались стартовать, приехал полицейский констебль на велосипеде. Он просунул голову в боковое окно.
– Мы получили сигнал, что здесь происходит ссора возле машины.
– Должно быть, это какая-то ошибка, – спокойно ответил я.
Полицейский проверил права Лены, отдал честь и отпустил нас. За всю дорогу она не проронила ни слова. У дверей редакции она сунула мне фотоаппарат и стремительно удалилась.
Поднявшись в редакцию, я написал леденящую душу историю про городскую молодежь, терроризирующую провинциальную идиллию, приложив высказывания почтенных жителей городка, пожелавших остаться анонимными.
Снимок получился отличный: в меру расплывчатый, чтобы хорошо передать настроение. Дежурный редакционный секретарь залепил его на первую полосу. Наверху красовалась статья о помолвке в кругах рок-знаменитостей, но нижняя часть была посвящена беспорядкам.
Я сидел в столовой для персонала, празднуя победу бутербродом с сыром и плохим кофе, когда первые экземпляры газеты вышли из печати. Позвонил начальник и нежно спросил, не могу ли я спуститься к нему в кабинет.
Он бросил передо мной на стол свежую телеграмму из «ТТ», где рассказывалось о беспорядках в Эстхаммаре и стычках между местной полицией и стокгольмскими хулиганами. Не изменившись в лице, я пробормотал, что парни, вероятно, репетировали в Эрегрунде перед крупным выступлением.
– Стало быть, оттуда ты поехал в Эстхаммар? – проговорил начальник медовым голосом. – Ты поехал в машине Лены или же транспортное средство было полностью обезображено после акта вандализма, запечатленного на снимке?
Мне со своей стороны нечего было сказать. В следующем тираже мой текст убрали и использовали материалы из «ТТ». Мне удалось полностью отвести от Лены все подозрения в соучастии, а сам я с той поры тихонько сидел в редакции за своим столом, до конца летней практики переписывая начисто чужие статьи.
Но все уже произошло. Я прославился в газетном мире Стокгольма, однако не совсем так, как мне мечталось, – Йоран Сандаль стал известен как Йоран Скандал.
Лена перестала со мной здороваться и начала встречаться с другим. По последним данным, они даже помолвлены.
Я осознал, что оставаться в Стокгольме не могу, начал отвечать на объявления о приеме на работу и по случайному стечению обстоятельств оказался в Сконе [9].
Газете срочно требовался опытный репортер, а я по известным причинам мог выполнить первое условие. Дело решилось за пару часов, и осенним воскресным вечером я приехал в этот город. Хуго сразу уяснил ситуацию и предложил угостить меня грогом по случаю приезда, одновременно отведя душу в смачных рассказах о городе и его обитателях.
В целом работа не лучше и не хуже,
Сконе – самый южный регион Швеции.
