но ни словом не проболтался о том, что собирается искать в подземельях.
«Знал бы ты, что мне известна история, которая тебя манит, – хмыкнул я про себя. – Вот бы ты удивился. А еще больше тому, кто с тобой разговаривает!»
– Ты к нам зачастил, я смотрю. Что так?
– Тихо тут у вас, хорошо, – улыбнулся Вячеслав.
– Тихо! – я замер.
– Я и говорю… – парень недоуменно глянул на меня и замер, увидев, что я прижал палец к губам.
– Быстро, давай мне карту, я спрячу. Запоминай, общага педучилища. Лесо… Лесаков Алексей… найдешь меня, как выпустят. Да шустрей ты! Сюда идут! – я протянул руку, выхватил документ, сунул его под майку, прижав резинкой штанов.
Вячеслав торопливо защелкнул планшет.
– А…
– Сам тебе помогу. Знаю я эти подземелья, – отрезал я и застонал.
– Лесаков, – раздался недовольный голос. – Ты помер там, что ли?
– Никак нет, Сидор Кузьмич… – прокряхтел я, изображая смертельно больного. – Вот, живот прихватило… А товарищ нудист помог… И бумагой, и таблеткой… Может, отпустим его?
– Не надо! – Вячеслав выпрямился. – Я на задании!
– На каком таком задании? – вырастая перед нами как из-под земли, подозрительно оглядывая и меня, и Вячеслава, уточнил Кузьмич.
– На редакционном! Стеблев Вячеслав Николаевич, журналист-международник, – представился парень.
– Больно молод ты для международника-то, – скептически окинув взглядом журналиста в спортивном костюме с женского плеча, скривился Кузьмич. – Тем более для журналиста.
Вячеслав вспыхнул, вскинул голову, возмущенный таким недоверием.
– Документы в палатке!
Кузьмич продолжал давить взглядом.
– Ну, пошли… журналист… – вот умеет Сидор Кузьмич так слово молвить, что потом ходишь полдня и хочется помыться!
Стеблев дернул головой, подхватил планшет, закинул ремешок на плечо, одернул коротковатый костюм и первым шагнул из кустов акации на поляну.
– А ты… – Сидор Кузьмич прищурился, разглядывая мою искривленную болью физиономию. – Заканчивай здесь… маяться. Болен – нечего ехать. Дома сиди, в кустах не гадь! Природа, якорь тебе… – мичман запнулся. – М-да… Только якоря тебе и не хватало… – начальник махнул рукой и полез в карман за сигаретами.
– Сидор Кузьмич, да тут уже прихватило… Я не думал… – повинился я, по-прежнему держась за живот.
– Прихватило его… – передразнил Кузьмич и вдруг резко, без перехода: – О чем с Игорьком трепались? – и взгляд такой тяжелый, пристальный, аж до позвоночника пробирает.
– Дык ни о чем… – я пожал плечами, демонстрируя недоумение.
Не доверяю я тебе, Сидор Кузьмич, и еще долго доверять не буду. Пока не пойму, кто ты и на чьей стороне играешь. И что тебе вообще нужно от меня конкретно? Чем я тебя так зацепил, что ты за мной приглядываешь чужими глазами?
– Ой ли?
– Так
