челюсти.
– Ах, ты, «рожалка ментовская», – зашипела бабка, потирая копчик и, выхватив из голенища сапога нож, бросилась на хозяйку дома. – ЗАМОЧУ, ТВАРЬ!
Глухой звук, напоминающий звук колокола, известил о том, что сковорода, оказавшаяся под рукой хозяйки квартиры, отбила очередную атаку бабки и отбросила её с «передовой» обратно в «тыл», а точнее, снова в сидячее положение. Нож, традиционно отлетевший в сторону раковины, присоединился к лежащим там боевым трофеям и тоже «притих».
– Вот сука легавая, ещё и «кусается», – застонала бабка, потирая уже не только копчик, но и огромную шишку на лбу.
Дед, не обращая внимания на дерущихся старух, рылся в шкафах и антресолях в поисках несметных сокровищ.
Через несколько минут борьбы старухи заметно устали и, заключив обоюдное соглашение на временное перемирие, приняли «корвалол» и устроились на привал. Бабка, тяжело дыша, прикладывала холодный пистолет к шишке на лбу, а хозяйка дома перевязывала мужу рану. Простреленное насквозь плечо хозяина квартиры не стало причиной его смерти, но осложнило его физическое состояние до бредового.
– Брось меня, командир… Спасай рядового Райна.., – шептал супруге бледный хозяин с закрытыми глазами, обливаясь холодным потом.
– Мы непременно спасём всех солдат! Ты только скажи координаты, где они находятся? – оживился дед, и в надежде на то, что хозяин в бреду проболтается, где хранит коллекцию, склонился над раненым и прислушался.
– Два.. Четыре.. Три… Один.. Шесть.. Два.. Два.., – слабым голосом, еле слышно, прошептал хозяин.
– Это шифр сейфа? – взволнованно спросил дед и начал судорожно искать, на чём бы записать цифры.
– Нет, это телефон Зинаиды, – объяснил хозяин квартиры, закатывая к небу глаза. – Передайте ей, что я погиб «смертью храбрых» и не приду больше на нашу лавочку под липой в парке Маяковского… Что не послизывать мне больше пломбир с её полных и мягких губ на самом верху «Чёртова колеса»… Что не попеттинговать нам больше на последнем сеансе, на последнем ряду в кинотеатре, во время слезливого фильма…
Не желая выслушивать подробности любовных побед своего «бравого солдата Швейка», хозяйка влепила мужу пощёчину и, недавно аккуратно вставленная на «место» челюсть, по знакомой траектории, снова отлетела к раковине.
– Ну, ты и козёл, – разочарованно произнесла хозяйка квартиры и, бросив раненого на полу, подошла к окну и тихонько заплакала.
– Действительно, козёл, – подтвердил дед. – Нам ведь, вообще ничего не сказал. А вот жене даже лишнего наговорил. Вы уж простите нас сударыня, что мы стали невольным «детектором лжи» ваших семейных отношений и вывели на «чистую воду» его «грязное бельишко» и интимные делишки. Но мы хотели совсем другой правды, – чувствуя себя немного виноватым, начал оправдываться дед.
– Лучше бы вы совсем пристрелили этого «кобеля», – шмыгая носом, перебила сентиментальную тираду деда, хозяйка.
– Видите,
