опередил ее, показав чудеса скорости. Вошедшая домой гулена была убеждена в своей полной самостоятельности. Воспоминания набегали радостными, теплыми, легкими волнами
Сейчас Света молодая женщина. У нее любимый муж. Своя, пусть маленькая, но семья. А папа… Душа отказывалась верить, что Самый Лучший Мужчина, бросил ее ради какой-то там чужой тетки.
Света лежала, думала, вспоминала и мучилась чувством вины, что не видела полгода боль, страдания мамы.
«Как же так? – размышляла Света. – Я каждый день говорила с мамой по телефону, почти каждую неделю встречалась и болтала, дура, о каких-то пустяках. А мамочка в это время мучилась, не знала, как жить дальше. Господи! Даже предположить не могла, что мамины жалобы: «Мы с папой немного повздорили», – означали крах семьи. Неужели я такая грубая, неотесанная эгоистка?»
Света повзрослела за один тягостный миг. Сразу далеко, в ящик для «ненужных вещей» отброшены пустые разговоры, заботы о тряпках, гулянки с многочисленными друзьями, интриги на работе, никчемные обиды на Мишика. Чем она жила раньше? Как могла не ценить понятные и простые вещи. Семья, верность, здоровье, любовь. Развод родителей – это страшно. Раньше, когда ей кто-то рассказывал о подобном, Света думала: «Расстались и расстались. Всегда можно найти лучшее. Стоит ли так убиваться?». Оказалось, легко судить, если смотришь на со стороны.
Папа, папа, папа… Света не могла и не хотела отказываться от него. «Кого ты любишь больше маму или папу?» – самый отвратительный вопрос, который придумали взрослые. Свете нужны ОБА родителя. Поэтому ночью Света решила – во всем виновата противная пани Абсолют, омерзительная Нина Семеновна. Разве ей, одинокой и богатой, есть дело до того, что у кого-то рушится счастливая семья? Именно подлая Нина Семеновна коварно воспользовалась охлаждением между мамой и папой. А папа… Папа просто дал слабину. Он же мужчина, в конце-то концов.
Таким образом, несколько оправдав папу и найдя крайнего, то есть Нину Семеновну, Света успокоилась и заснула тревожным сном.
Люба тоже не могла уснуть. Лежала на кровати и, скорее по привычке, гладила подушку Родиона. Казалось, сейчас откроется дверь спальни. Родион войдет, как всегда, устало бросит рубашку на спинку кресла и, вздыхая, присядет на кровать. Вначале часы, потом брюки, затем «пять минут отдыха перед душем».
Люба обожала эти пять минут. Волшебное превращение из вымотанного научного руководителя в любимого, прежнего, близкого. Родион лежал с закрытыми глазами и тяжело дышал. Постепенно дыхание выравнивалось, успокаивалось.
«Я оживаю только дома, здесь, с тобой» – говорил Родион и Люба верила ему.
Верила двадцать пять лет. А теперь ее лишили счастья. Или сама себя лишила? Да какая разница! Родиона нет рядом и больше никогда не будет.
Сегодня, может даже прямо сейчас, Нина Семеновна Ланская смотрит на Родиона и радуется своей удаче. Видит его преображение, дышит его мечтами, маня и очаровывая женской уверенностью. Теперь у Нинки есть все! Мечта
