но я в нужный момент подставлял под их удары Бову. И он в ярости изрыгал русские маты. Я подтянул Бову к лестнице. И в тот момент, когда он, набрав в рот слюну, хотел плюнуть в меня, я ударом пятки в его рыло – сбросил вниз, на лестницу. "Подельники"тотчас отступили назад, убежали в квартиру. И в "дело"вступила бабища. Я быстро повернулся к ней спиной, следя за её тяжёлым бегом в зеркало. Она мчалась, выставив вперёд руки, чтобы столкнуть меня на лестницу.Я выждал момент и рывком отбросил себя в сторону.
Бабища тяжёлым снарядом рухнула вниз, крича что – то похожее на слово "банзай"! Внизу на лестнице раздались звуки падения тела, визг и маты, наверное, "графские".
Едва я подошёл к открытой двери, как Юлия остановила меня.
– Стой здесь. Я введу информацию о тебе роботу. А иначе ты получишь удар током. – Девушка скрылась в глубине квартиры. продолжая говорить: – Женя, сейчас мы выпьем особый, древний элексир.
Мы прошли по коридору в противоположный конец. Дверь перед нами открылась.
– Это кабинет моего прадедушки. А это портрет моей мамы, приёмной мамы.
Характер мамы всегда повторялся в её дочери. Я внимательно осмотрел лицо пожилой женщины. Черты лица указывали на то, что мама Юлии была очень властной женщиной, с упрямым, волевым характером.
– А кем она работала? – спросил я Юлию.
Девушка ответила мне из глубины кабинета:
– Она была ведущим акушером – хирургом и гинекологом. Поэтому дедушка и прадедушка, когда нашли её, предложили ей быть приёмной мамой. А ей уже было семьдесят лет…Она была бесплодной. Сказала мне, что я подарила ей вторую жизнь…
Рядом с портретом Юлиной мамы были ещё два. На одном портрете был молодой мужчина в парадной форме генерал – майора КГБ, а на третьем портрете – пожилой мужчина. Он прижимал указательный палец левой руки к своим губам, а правой рукой указывал вбок, на то, что не вошло в рамку портрета.
– Это мой прадедушка Президент Академии наук России. Двадцатого июня тысяча девятьсот первого года ему исполнилось восемнадцать лет, и он – уже доктор наук – стал профессором. Два раза он добровольцем уходил на фронт, рядовым. Ему пригрозили судом…Он жил в Ленинграде. Во время "блокады"отказался покидать город, говорил, что это будет предательством.
Внизу на портрете было написано русскими буквами латинское слово "силенциум"(молчание, тишина). Но это на языке старо -римском. А на действительном латинском языке это слово переводилось иначе: "Тайна, загадка, опасность".
– Юличка, куда указывает твой прадедушка?
– Я никогда не интересовалась, – ответила за моей спиной девушка. – Но в доме, за городом – мы туда обязательно поедем – есть второй портрет, большой. И там то, на что указывает прадедушка.
– А кто фотографировал ?
– Мама.
Я давно испытывал чувство голода, но я помнил слова исторического мерзавца Талейрана. "Женщина – первое блюдом мужчины".
И вот передо мной
