и красоту, заплевал свою длинную седую бороду, которую он отрастил, чтобы скрыть глубокие морщины на дряблом лице. Он сорок лет назад самый красивый в Египте молодой мужчина, познавший всю прелесть красоты лица, когда люди жаждали увидеть его, хотя бы на миг, любовались его лицом, теперь страдал от своего уродства. И даже пил воду из чаши только в тёмном месте палатки или шатра, чтобы не увидеть на воде отражение безобразного лица. К нему, бывшему красавцу, не смели приближаться привлекательные юноши. Потому что чужая красота и юность были оскорблением для Пророка.Моисей не боялся, что Латуш мог открыть кому-либо его тайну. Пророк знал свои чудовищную силу и власть над людьми, которые пошли за ним. Его душу переполнял гнев на то, что Латуш был очень юным…
Моисей молниеносно прыгнул вперёд и вверх на верблюда, сжал мощными широкими пальцами шею египтянина, отметив с досадой, что даже шея у него была красивой. Занёс над головой Латуша нож, хрипло проговорил:
– Может быть, перед смертью ты скажешь: почему ты не стареешь?
На самом деле Моисей хотел узнать причину его красоты. Но даже в этот миг Пророк не решился спросить египтянина об этом, чтобы не выдать страдание души.
Латуш молчал и спокойно глядел в глаза Моисея. И тот с тихим ликующим криком вонзил нож в шею египтянина.
В стороне сбоку от Моисея прозвучал весёлый смех, а потом – насмешливый голос:
– Моисей, ты же говорил, что осёл постыдное животное, что никогда ты не сядешь на осла.
Моисей резко повернулся на звук голоса человека и едва не застонал от чувства отчаяния, потому что увидел недалеко от себя Латуша, сидевшего на верблюде. Моисей перевёл взгляд на то место, где сам находился, и в ярости сжал зубы. Он сидел задом наперёд на осле, сжимая левой рукой кусок своего головного платка.
– Латуш, как ты творишь чудеса?
– Никак. Ты сам вскочил на осла и ножом разрезал платок. А сейчас…– Латуш указал плетью на шатёр, который поставили его слуги -…тебя ожидают две эфиоплянки, которых я нашёл по твоему приказу. Они очень сведущие в любовных муках. И готовы показать тебе тайные игры любви. А прочее…
– Не смей говорить!
– Да, будет так, о, Моисей, – ответил Латуш, поворачивая верблюда в ту сторону, откуда он привёл караван. – Я никому не открою твою тайну. Но она будет открыта спустя тысячи лет.
– И люди возрадуются? – спросил Моисей, быстрым шагом направляясь к шатру и уже мысленно видя желанные плоды мук эфиоплянок.
– Ты сам сейчас всё узнаешь.
Стремительным шагом Моисей вошёл в шатёр и, увидев низкий столик, на котором была разложена великолепная еда, стояли различной кувшины с печатями, метнулся к столику. Он не заметил эфиоплянок, жаждая вкусить еду и питьё. Он торопливым движением пальцев взламывал на сосудах печати с надписями «Сокровенному другу Моисею от царя царей».
Утолив голод царскими дарами и вином, Моисей только тогда заметил двух девушек. Они стояли прямо перед Пророком. На их обнажённых телах были только набедренные повязки.
Моисей
