только что звонил директор крысятника Хрыч. Сказал, что ты закончил универ в Сибири.Я молчал и немигающим взглядом смотрел в его левый глаз.
– Хотел из грязи да в князи: попасть в МГУ? Не получится, – с угрозой в голосе сказал последнюю фразу Дятел.
Он громко рассмеялся, старательно изображая гримасой лица презрение и брезгливость. И, чуть повернув голову к подходившей к нам кодле, крикнул:
– Он просил директора крысятника, чтобы тот помог ему устроиться преподавателем в МГУ, ебать студенток!
Его кодла начала дружно хохотеть, старательным подлым смехом. А в моей голове почему – то начала "вращаться"лихо исполненная песня В. В. "В тот вечер я не пил не пел…"
Она "вращалась"с тех секунд, когда Дятел начал матерно говорить. И я не знал, почему она вдруг появилась в моем сознании.
– Если бы ты, блядь…извини меня за выражение…Ёб твою в рот мать…пришёл бы ко мне и попросил культурно, то я бы тебя в аспирантуру задвинул. Можешь попросить сейчас.
И он замолчал, ожидая мой ответ.
Я вырос в детстком доме, и привык с первых лет жизни к матерщине, к хамству, подлости, к предательству. И я ничуть не удивился желанию Дятла матерщиной оскорбить меня. И мне нужно было бы молчать по поговорке "Знать бы куда упасть – соломки подложил". И не смотреть бы в глаз Дятла немигающим взглядом. Он мигал веками. Злобно щерился и непроизвольно пытался повернуть голову лицом в сторону, но сдерживал свой жест. И ещё сильней злился.
Рядом с Дятлом стоял Мелкий, огромный парень, поигрывая ножом и следя за каждым движением Дятла. Мелкий вырос в детстком доме.
Мне бы промолчать, как промолчал бы любой парень на моём месте. Но я был другой.
– Дятел, я не нуждаюсь в твоей помощи, – ответил я громким голосом.
Смех кодлы затих.
У Дятла исчез на лице ощер, а вместо него появилась гримаса растерянности. Но он быстро опомнился и старательно спокойно проговорил:
– Бить будем. Но не здесь, в Москве. А пока я даю тебе фору: трусливо бежать от меня, тайно и незаметно.
И он показушно, каркающе засмеялся. Кодла тотчас начала хохотать, указывая на меня пальцами.
В это время рядом с нами остановился электропоезд. Из вагона, из тамбура выглянул полицейский, гордо держа на груди автомат. При виде кодлы, полицейский рванул себя назад, в глубину тамбура. Рывок был очень сильным, и его автомат чуть приотстал от хозяина, словно повис в воздухе.
В вагоне я сел на последнюю лавку, потому что она была единственная свободная. Сел у прохода, так как не любил смотреть в окно поездов. Впереди по проходу прохаживались голые по пояс мускулистые парни, показывая себя девушкам, которые вели видеосьёмку "мобильниками". То и дело кто-то из девушек прижимались к мускулистой груди парней и, глядя в камеру, восхищённо охали, а потом закатывали вверх взгляды густо накрашенных глаз, хлопали в ладоши. Но вот произошла "классика":
С лавки поднялся высокий парень, играя великолепно
