ушёл, узнать почему нет второго транспорта, вот передал записку, – боец сунул мне листок.
Те с установкой закончили, я вернул им красноармейские книжицы, и направились наверх, за боезапасом. Я же развернул листок. Явно из блокнота вырван, и прочитал приказ. Как закончим, немедленно выдвигаться к месту встречи. Адрес написан. Ладно, нужно заканчивать и выдвигаться. Сначала с бойцом-ездовым познакомился. Неделю назад призван со своей повозкой, крепкая, должна выдержать. Поначалу возил припасы по госпиталям, видимо в резерве был, и вот сегодня к нам направили. Форма есть, даже красноармейская книжица, а вот оружия пока не получил. Сказали, что нет. Да и обойдётся пока. Тому сорок девять лет, из деревни подмосковной. Игнат Иванович Трусов. Велев ему подготовить повозку и коня, молодого трехлетку. Проверил всё ли на месте, и дальше стал помогать спускать боезапас. У нас двойной он. Что плохо, нет машинки для заражения лент. А они тут на пятьсот патронов, адский труд их перезаряжать. Не хватало их. Боезапас к установке в повозку, личные вещи и оружие на себя, я выстроил бойцов в колонну по одному и повёл по улице к месту встречи. Игнат Иванович вёл коня за узду следом. Пока шли, повернув на нужную улицу, соблюдая правила дорожного движения, всё же по проезжей части двигались, перед повозкой, Тихонов спросил звонким голосом:
– Товарищ сержант, а вы правда на войну не хотите?
– С чего ты взял?
– Товарищ лейтенант сказал. Вы недовольны были.
– Верно. А чего мне довольным быть? Хорошее место, служба интересная, и любовница под боком. Квартира со всеми удобствами вместо казармы или землянки. Поменять это на холод, грязь, дожди и возможность погибнуть под обстрелом? Я знаешь ли имею чувство самосохранения. С другой стороны, как раз отправиться воевать не передовую я не прочь. Долги у меня там.
– Вы не хотите помочь Родине? – удивился Тихонов. – А ещё Герой.
– Тихонов, ты сколько солдат противника убил?
– Ни одного.
– А я двадцать шесть немцев и восемнадцать полицаев. Прислужников их. И то только по официальной версии, сколько документов сдал. На самом деле их больше. Это если не воспоминать сколько мог уничтожить до потери памяти во время боёв у Бреста. Я об этом не помню, поэтому говорить смысла нет. Если бы каждый боец убил одного немца, война бы давно закончилась, нас тупо больше чем их. Так что я считаю, что свой долг перед страной выполненным и меня не переубедить в обратном. Отбирать у других возможность прибить своего врага, не желаю. Что по награде, я получил её не за уничтожение врага, а за то, что спас наших девчат из неволи, и вывел к своим. За то, что мимо не прошёл, как другие. Так что не тебе меня упрекать что правильно, а что нет. Понял?
Несколько минут мы шли молча, каждый обдумывая своё.
– А какие долги? – уже подал голос Малешко.
Ездовой наш приблизился, чтобы слышать о чём мы говорим. Я же пояснил на заданный вопрос,
