Что вы здесь делаете?
– О, я уже два года живу у вас в сердце, – ответил тукан. – Но что вы сами в себе делаете?
Принцесса задумалась, вспоминая, как здесь оказалась.
– Вероятно, ищу мальчика с именем самого большого нотного интервала.
– Сначала вы искали сияющие вершины, – напомнил Оксфорд. – А теперь мальчика?
– Это одно и то же, – ей не хотелось обсуждать свою любовь с картинкой из энциклопедии. – И вся эта чащоба во мне?
– Выросла от ваших бдений на книжной горе, – растягивая слова, ответил тукан. – Кое-что, правда, не прижилось из-за бессердечности, – клюнул торчащую из земли дубину.
– И куда же тут идти?
– Прямо – итальянцы Эпохи Возрождения, направо – французские романтики, за ними – английские, налево – немецкие алхимики-чернокнижники, – он вспорхнул в воздух. – Жаль, вы ещё не можете подняться над собой! Окружающий ландшафт предстал бы узорчатым полотном, где непроходимые философские кущи соседствуют с садами, вскормленными поэзией и рыцарским романом, – повёл лекцию совершенно в университетском духе. – Там повсюду озерца простых и прозрачных откровений, а по их берегам устроились городки поселенцев…
– Поселенцев? – она задрала подбородок.
– Или гостей, как вам угодно. Ваше сердце кажется им более гостеприимным, чем родные новеллы и баллады. Вы же в башне столько слёз пролили над их судьбами!
Унция решила идти направо.
– Кстати, – сказал тукан сверху, – вон и один из них.
Юноша при шпаге скакал, петляя между деревьев. Заметив даму, он натянул поводья и осадил скакуна.
– Пардон, мадемуазель, – всадник говорил с сильным лангедокским прононсом. – Что делает барышня одна в такой глуши?
– Глуши? – слова гостя задели принцессу, но ей, правда, ещё предстояло в себе разобраться.
Кавалер снял берет:
– Увы, сударыня, я уже несколько лет ищу здесь дорогу. Но, если вам нужна помощь, знайте, – вперился в неё ястребиным взором, – для истинного гаско-о…
Унция, наконец, узнала собеседника, и радужное сияние, отразившись от лица с подкрученными усиками, вернулось к хозяйке.
– …О-о-онца, – сонно пробормотал гость и, сжимая берет в отставленной руке, упал к её ногам.
– Да, – Оксфорд тоже сел на землю, – в родных местах вы легко можете влиять на чужую, даже гениальную фантазию!
Принцесса проверила пульс у будущего маршала Франции, лежащего в обмороке, и направилась к его коню. Но через пару лье скакун гасконца растаял в воздухе, направляясь в Менг, как и было написано в бессмертном романе.
– Животные, в отличие от людей, проявляют больше верности создателю, – пояснил тукан. – И это, заметьте, не от недостатка ума.
– А вот
