громыхнул режиссер. – Снимаем сцену, когда к главной героине приходит подруга с последними деревенскими сплетнями. Потом ты, Сева, в сцене с окошком. Покури пока. Где ассистент по актерам?
– Я здесь, Семен Петрович.
– Где Феклистова? Надеюсь, она в гриме?
– Нет Феклистовой, не приедет сегодня. Заболел ребенок у нее.
– А чего ты мне раньше не сказала? – взвился режиссер и, переходя на фальцет, прокричал: – Вы мне сегодня хотите совсем съемочный день сорвать? Не выйдет… Феклистова уволена! Не обсуждается!
– Так у нее больничный, как вы ее уволите?
– Найду как, найду! Дерябина попрошу, он в сценарий впишет, что она в город уехала… навсегда, легкой жизни искать, пошла на реку и утопла нечаянно, в поле в снежную бурю сгинула, под копытами коня погибла, в хате сгорела… Еще версии нужны?
– Чего снимаем тогда? – повторил свой вопрос оператор.
– Я же сказал, приход подружки!
– Семен Петрович, так нет же подружки, как это снимать?
– Приход новой подружки с новостью о смерти старой подружки.
– Крутяк! А если Дерябин не одобрит? – засомневался оператор.
– Плевать! Снято уже будет, договорюсь как-нибудь! Марина, есть кто у нас свободный на новую подружку?
– Не-а… в четыре только Агапова подъедет, ее можно взять, она мать родную продаст за то, чтобы место Феклистовой занять. Они же в жутких контрах еще со съемок фильма «Буря в ночной вазе».
– Время одиннадцать утра, до четырех ждать не можем!
– Так я же предлагаю, Семен Петрович, давайте меня с Катюхой, хоть на печурке можем расположиться, хоть на скамеечке, можем в сенях…
– Сева, я сказал ведь, иди покури, не трахай мне мозг своими сексуальными фантазиями. И потом, я уперся! Могу я побыть немного самодуром! Сказал – будем сцену с подругой снимать, значит, будем! Нет подруги – найдем! Я хоть уборщицу сейчас переодену, но сцену сниму! Вы, суки, достали меня!
Вдруг он перестал орать и стал кровожадно всматриваться в темноту! Взгляд его остановился на мне.
Я поняла, что это мой звездный час, и сделала шаг из тени в свет как в прямом, так и в переносном смысле.
– Семен Петрович, я могу сыграть подругу, хотите?
– Хочу! А вы кто? Я не узнаю вас…
Я вышла на центр площадки и сняла кепку.
– Меня зовут Феврония… – начала я, но режиссер меня прервал:
– Как? Феврония? Какая прелесть!
Режиссер подошел вплотную, пристально меня разглядывая.
– Так, зубы покажи. Улыбнись-ка широко. И волосы распусти.
Я повиновалась.
– Не могу понять, что-то в тебе не так…
– У меня глаза разные – один голубой, другой зеленый.
– Ох, ядрена матрона… и правда. Первый раз вижу блондинку и с разноцветными глазами.
– А
