стоящие за спиной вождя, сложили руки крест-накрест и злобно, по-собачьи, оскалились. С Тадеушем пришла дюжина учеников. Слишком мало, чтобы драться с целой Школой, но слишком много, чтобы произнести спич и уйти. Назревало нечто нехорошее…
– Сейчас же не идёт Турнир. Никто не считает очки. Зачем вам это? – подала голос Машка, разглядывая в сумерках тощую фигуру Тадеуша, пытаясь понять, откуда в нём столько злости.
– А это ты часом не помнишь, бомжонок? – вышел из толпы Сенька, заговорив по-русски. Палец на левой руке указывал на ухо со шрамом.
Машка, конечно, помнила…
– Мы ненавидим вас!
Кто это сказал первым, никто из учеников Школы не заметил. Но слова эхом повторялись всеми Тёмными, скандировались, словно боевой клич футбольных фанатов.
– Мы ненавидим вас! Мы ненавидим вас! Мы ненавидим вас!
Под звуки клича они стали разрушать всё, что попадалось под руку: опрокидывали скамейки и мангал, топтали клумбы, скидывали мусор в пруд, сбивали миниатюрные статуэтки вдоль дорожек. Биржан, красный от злости, когда у него вырвали из рук гитару, чтобы порвать струны, сжал кулаки для удара.
– Только тронь меня – и встретимся в Суде, – заявил Децл, Юркин знакомый по детдому.
Юрка только диву давался, как поменялись приоритеты крутого пацана. Раньше за такое он всех и каждого звал стукачами, а сейчас, видимо, времена иные пришли…
– Ты, тварь, гитару испортил!
– Это же мелочи… – усмехнулся Децл. – Впрочем, ты сходи, заявление накатай. Может, примут. Вот только не докажешь ты ничего. Мы-то сегодня весь день занимались у мэтра Корбиниана.
Общий хохот означал, что вандалы насытились и уходят. Не оборачиваясь к противникам спиной, они медленно отступали. Тёмные сделали ход и были готовы отразить сдачу, но её не было – они запугали врагов.
– Мы ненавидим вас, – сказал у арочных ворот Тадеуш. – Это же вы были там фриками, лохами, чушпанами, а не мы. Мы были короли! Вас выбрали и отправили сюда для новой жизни. А нас никто не спрашивал – нас тупо лишили трона. Из-за вас, слышите?! Мы! Ненавидим! Вас!
– Мы станем вашим кошмаром! – добавил наголо бритый Децл, по-прежнему щеголявший в олимпийке с лампасами.
Неизвестно откуда взявшаяся Кристина с битой в руке подошла к нему вплотную и произнесла загадочно:
– Говоришь, весь день занимались у мэтра Корбиниана? Тогда как ты объяснишь в Суде этот фингал? – Бита по диагонали снизу вверх с силой влетела в скулу Децла, и тот с рёвом опрокинулся навзничь.
Шумная толпа отчаянных подростков, вдохновлённых поступком Кристины, ринулась на обидчиков. Тёмные в панике бежали что есть мочи по неосвещённым дорогам пригорода, то и дело получая по спине и затылку увесистые удары дубинами, канделябрами и обломками гитары.
Роб остался во дворе, не поддаваясь безумию мести. Ему-то как раз хотелось придумать, как унять ненависть и примирить две
