и как их не стало, и как он трижды сбегал из приюта. Одному было лучше, чем там, при злобных смотрителях-воспитателях. Он воровал не ради наживы, нет, только на еду. Ну а кто бы взял на работу ребенка его возраста? И никому ведь не важно, что он уже взрослый, что он мужчина, что он теперь за старшего, как говорил отец, когда уходил из-за болезни к ангелам.
Антония вздохнула. Её лицо побледнело, мальчишка и вовсе стал белее мела, но плакать не стал, хоть и хотелось нестерпимо. Он взрослый, и он сам о себе позаботится, он должен, он обещал. А потом вырастет, женится на Ильяшке с соседней улицы, перестанет воровать, устроится на работу, будет, как отец, содержать своих близких. А пока…
За такими мыслями воришка не заметил, как его привели к зданию администрации. Увы, он уже знал, что там находятся камеры для тех, кого собираются отправить в тюрьму. Попытался снова вывернуться, но вышло как-то неубедительно, слабо. Он знал, что воровать плохо, и что рано или поздно попадётся, его отправят к судье, а там и на каменоломни или куда похуже.
– Не дёргайся, – как-то устало попросила та, кого он не сумел обворовать.
– Вы сдадите меня, как преступника? – шмыгнул носом «взрослый мужчина».
– Я возьму тебя на поруки. Знаешь, что это значит?
Мальчишка кивнул. В тех кругах и компаниях, где он сейчас водился, о таком ему говорили. Только обычно богатый вор выкупал бедных, чтобы они на него работали, но леди, что крепко и совершенно не по-женски держала его за руку, не была похожа на вора.
– Вы дадите мне работу? Или мне самому искать деньги за выкуп? – деловито поинтересовался мальчик.
– Работу. Я живу за городом, и моему старому садовнику нужен помощник. У тебя будет комната, стол трижды в день, жалование полсеребреника в месяц. Как ухаживать за растениями, тебя научат. Ты же любил сад в старом доме родителей? Если будешь стараться, оплату повышу. Но учти, сбежать не получится, я возьму тебя на клятву, а её нельзя нарушить. И воровать с этого момента больше нельзя. Ни вилку со стола, ни монетку из-под дивана в гостиной, ни любимую ручку дворецкого. Зато тебя научат писать и считать, как хотел твой отец, и ты сможешь работать с цветами и деревьями, как хотел сам. Идёт?
Мальчишка совершенно по-взрослому задумался, как будто у него был выбор. Антония не торопила. Почти минуту они стояли под дверью судебных свидетелей.
– Идёт, – кивнул, наконец, мальчишка.
Антония толкнула дверь, за которой увидела тех же двух магов, что принимали клятву у Олафа.
– О, де Вельвиче! – протянул руку седой мужчина. – А мы как раз вас вспоминали.
– Как ваш клятвенник? Не пытается убежать? Не разочаровал? Если пожалеете о решении, можем клятву отменить, как и не было, – предложила молоденькая девушка, второй маг.
Антония обоим пожала руки, заверила, что с Олафом нет никаких проблем, и рассказала историю мальчика. Воришка всё это время смирно стоял рядом с Антонией, которая
