ничего не говорил, – тихо проговорила Оксана.
– Надо спросить, – с дрожью в голосе произнёс Амир.
Лиле показалось, что эта дрожь выдала его страх, внезапно показавшийся вне маски самоконтроля, но когда Амир встал к ней вполоборота, она опознала чистой воды ярость.
Тяжёлые шаги за дверью. Дверь снова открылась. На сей раз двое мужчин. Один поставил эмалированное ведро на порог, а другой держал в руке какое-то оружие, которое нацелил на Амира. Лиля совсем не разбиралась в автоматах, но этот выглядел как военный, который они собирали и разбирали в школе как-то раз.
– Воду получает только тот, кто пьёт антибиотики, – сказал мужчина, поставивший ведро. – Если узнаю, что кто-то из вас не выпил таблетки, воду больше не получит никто.
– Что за антибиотики? У меня аллергия на некоторые лекарства, – сразу же заговорил Амир.
– Выпьешь всё равно. Будет реакция – примем меры.
Оксана кивнула Лиле на ведро. Сама она, видимо, ужасно боялась. Они с Марго переглядывались, тараща глаза и будто что-то говоря друг другу. Остальные тоже не решались.
Лиля преодолела нервозность и шагнула вперёд. Ей не хотелось пить, но неизвестно, когда им дадут воды в следующий раз. А таблетки? Если хотели бы убить или замучить до смерти, то никаких таблеток, наверное, не дали бы.
В ведре плавал, болтаясь и слабо постукивая о изогнутую ручку, алюминиевый ковшик. Такой чистый, что почти сверкающий, и при этом до крайности исцарапанный.
В ладонь Лиле выдавили большую таблетку из блистера, похожую на тот дешёвый цитрамон, которым раньше мать лечила головные боли.
Закидывая в рот таблетку, Лиля нечаянно взглянула в лица мужчин и чуть не подавилась.
Они казались нормальными. Не какие-нибудь боевики. Взгляды у них чистые и выразительные. Один молодой, высокий и поджарый, лет двадцати пяти, с ровно подстриженной бородой и свежей стрижкой, будто только что вышел из барбершопа. Другому, с недельной небритостью и рыжими волосами с проседью, около пятидесяти – от его зелёных, солнечных глаз лучами разошлись нечастые, но глубокие морщинки. Молодой смотрел отстранённо, зрелый – с симпатией.
Ей бы обратиться к рыжему и спросить, зачем это всё, но молодой сказал "следующий" и Лиля отошла.
Она пыталась вспомнить парней, которые вёзли её сюда. Везли ведь очень долго, больше суток. Но так и не вспомнила их лиц. Ей казалось, что это были какие-то небритые горцы, деловитые, но нервные, избегающие прямого взгляда. И пусть она так толком и не вспомнила ни одного из них, Лиля осталась в полной убеждённости, что те парни не похожи на этих двоих. Этим Лиля будто бы была интересна.
– Ребят, а зачем мы здесь? – спросил Амир.
– Скоро узнаете, – пообещал, усмехнувшись, как будто взбодрившийся рыжий.
Последней таблетку пила Марго. Её-то рыжий и схватил за руку. Молодой отставил ведро, и Марго, ни слова ни говоря, вывели.
Амир только тихо выругался, когда дверь закрылась.
– Ты
