style="font-size:15px;"> Укрытых на́стом елей хвойный звон.
А Солнце, закатившись, догорает
Лишь очи согревающим огнём,
В слезах краёв белёсых кро́вель
Рождая льда и пламени союз.
Ну как тобой налюбоваться вдоволь,
Морозная моя святая Русь!
Сияние снега
Глобальное ли потепление,
Период ли обледене́ния,
А в матушке-России зябь,
На стёклах блеск, узоров рябь.
Холодный ум абориге́на
Заранее тепла не ищет.
Когда смотрю на снег смире́нно,
То становлюсь светлей и чище:
Источник света, что искрится,
Лишь ожидает свой черёд,
Чтобы, оттаяв, превратиться
В поток живых весенних вод.
Свечи
За окном зимо́вье путает погоду,
Ма́ется не к месту залежалый снег,
То рыхлея тало, обращаясь в воду,
То затвердевая корочкой поверх
Наслоённых прежде белою глазурью
Вьюжистых метелей, властвующих всласть.
Я о том наслышан по приметам в Юрьев,
Предвещавший в зиму снежную напасть.
Подле горизонта влажной пеленою
Выстилает дымку негустой туман.
Пред воспламенённой я сижу свечою
Вроде бы и трезв, но будто бы и пьян
Волнами от танца тёплого сиянья
Света от горящей нити фитиля́.
Пламя пробуждает тень воспоминанья
Времени, в котором мне учителя́
Были только двое – мама и отец.
Старая проводка, пробки выбивало:
В ход пускали свечи – темени конец.
Я сидел на кухне, рядом братик ма́лый,
И грудной сестрёнки долгожданной крики.
По обоям, шторам, мебели, посуде —
Всюду изливались ласковые блики.
В деревянной раме стёкла больше студит
Иней, морозящий пышною картиной,
Каковую златом осыпали свечи.
Этот быт далекий и уже старинный
Я припоминаю в тихий зимний вечер.
До весны
Поутру́ я впервые за долгие дни
Разуве́рился в том, что зима не пройдёт.
Мне б синоптиков слушать, да только они
Ошибаются. Каждый досадный просчёт
Заставляет к науке народной идти —
Подмечать справедливость старинных приме́т.
Заскучавши по Солнцу, сердечно простил
Что его благодатный целительный свет
Согревал не людей, а пласты́ облаков,
Эдак дней
