свернула и ушла в густой лес, покрывавший последнее расстояние до вершины холма.
На повороте тропинка шла над самым обрывом. Я остановился и посмотрел вниз, на море, бившееся меж громадных валунов в ста локтях от меня.
Я вскрикнул. Внизу, на острых камнях, из воды торчал какой-то белый предмет, похожий на сломанную куклу.
Длинные светлые волосы плавно покачивались на волнах. Намокший подол белой столы плотно облегал разбитое тело. Спускаться не было нужды. Это Прима. И она наверняка мертва.
ГОСТЬ
Прима Палат – мертва. Сорвавшись с такой огромной высоты, невозможно выжить. Да и никакой живой человек так спокойно лежать на камнях, под ударами набегающих волн, не станет. И все же – я не хотел вверить в это.
– Прима! – звал я с надрывом. – Прима!
Мой крик эхом возвращался ко мне: какой-то демонический звук, от которого кровь стыла в моих жилах. Меня трясло, к горлу подкатила тошнота. Сколько времени она там лежит? Может, уже давно?
Мне требовалась помощь. Если я поспешу в деревню, мы вытащим её до темноты. Я бросился назад и резко остановился: я вдруг понял, чем обернётся расследование. Они узнают, что я и Прима запланировали провести время в этом домусе. Чуть спустя эта весть дойдёт и до Льва Палата. Стоит позвать людей, и вся эта постыдная затея выплывет наружу.
Пока я раздумывал, в бухту подо мной вошла парусная либурна. Я сразу сообразил, что прекрасно виден на обрыве на фоне неба. До лодки было приличное расстояние. Моего лица пассажирам и команде не разглядеть. Однако, страх вынудил меня молниеносно опуститься на четвереньки, спрятавшись за выступом обрыва. Вот и всё. Ты влип по полной, Кассий Феликс. Подсознательно я предчувствовал давно, что прямо-таки напрашиваюсь на скандал. И вот – результат, я влип в историю.
Стоя на коленях, я явственно представлял себе выражение жёсткого, тяжёлого лика Льва Палата, когда он проведает о моей интрижке с его дочерью, об уединении в домусе в Суррентум, о её трагическом падении со скалы. Палат наверняка решит, что мне надоела любовница и я сам столкнул её в обрыв.
Существовала большая вероятность, что и квесторы магистрата подумают то же самое. Видимо, никто не видел момента её падения. Также мне нечем подтвердить, что я прибыл после него. Дело плохо.
Единственным моим желанием стало немедленно убежать отсюда как можно скорее. Повернувшись, чтобы уйти в обратный путь по тропинке, я вспомнил о браслете, который всё ещё держал во вспотевшей руке. Я хотел было бросить его со скалы, но почему-то остановился, прижал к груди и, повернувшись, быстро пошёл по тропе. Уже смеркалось. Закат расцветил море и небо кровавым сиянием. Я бросил взгляд на одинокий белый домус и заметил, как в его окнах загорелись неверные отблески масляных ламп.
Паника мало-помалу отступала, а я торопливо убегал по тропе. Меня терзала совесть, что я бросил несчастную. Но я пребывал в уверенности
