за ней. Я понимал – нас не должны видеть вместе. Слишком разного полёта птицы.
Проводив её взглядом, я в два глотка осушил оставленную Примой чашу. Неожиданно у Феликса и Примы Палат появились общие тайны. Неожиданно для себя я отметил заметное дрожание моих пальцев рук. Немного выждав, чтоб успокоить дрожь, я прошёл через огромный триклиний, набитый возлежащими гостями. Не пытаясь попрощаться с Марцеллом и хозяином домуса, я спустился вниз и направился по протяжённой подъездной аллее к октофору с белым палантином. Где. Меня. Ждала. Прима. Палат.
– К инсуле Дианы.
За всю дорогу она ни разу не заговорила со мной, чему я был даже рад, поскольку волнение моё усилилось от её близости, от запаха мускуса, исходившего от её тела.
– Остановите здесь, – приказала она лектикариям.
Носильщики остановились по общей команде плавно опустили лектику на землю, я вышел, отодвинул покров паланкина и подал Приме руку. Опершись на неё, она тоже вышла и осмотрела безлюдную ночную улицу.
– Подниметесь ко мне? Мы найдём общую тему для разговора.
Я ни на мгновение не забывал, чья она дочь.
– Я бы с удовольствием, домина, но, уже поздно, может, не стоит? – ответил я. – Не хочется никого беспокоить.
– Мы никого не побеспокоим, у таберны же отдельный вход.
Я испытывал огромную неловкость от того, что посещаю жилище такой девушки в столь поздний час. Я представил, что бы сказал Лев Палат, если бы узнал, что я входил в жилище его дочери после захода солнца.
Моя судьба была в руках Палата. Одно его слово – и я нищий. Резвиться с его дочерью для меня столь же опасно, как играть с дикой львицей. Мы поднялись по лестнице и незаметно вошли в жилище, состоящее из трех комнат. Она провела меня в гостиную, освещённую масляными лампадами и украшенную цветочными гирляндами.
Она бросила паллу на резные подлокотники бизеллиума и подошла к столу:
– Вино?
– Мы тут одни?
Она вполоборота посмотрела на меня:
– А разве это преступление?
Я ощутил, как вспотели мои ладони.
– Вам виднее, домина.
Она оценивающе осмотрела моё лицо и брови её поднялись.
– Боитесь Льва Палата?
– Дело не в том, боюсь я Льва Палата или нет, – промолвил я в досаде от того, что так быстро разоблачён. – Я не должен здесь находиться, и Вы это знаете.
– Какие глупости! – сердито воскликнула она. – Вы – жрец Кибелы, скопец? Присутствие с женщиной в одном помещении не подразумевает чего-то предосудительного!
– Разве в этом дело… Что могут подумать люди?
– Никто не видел, как мы вошли в инсулу.
– Но могут увидеть, как я буду выходить. Но это ещё и вопрос принципа…
Она заливисто рассмеялась:
– Перестаньте разыгрывать из себя аскета и отошлите лектикариев!
Вот здесь мне следовало уйти.
Но моя
