обманывать бдительную охрану; подвергаясь риску, бродить по мрачным подземельям, разгадывать ловушки, избегать западни, обманывать охрану, спасаться от погони… Всего этого уже не будет. Пропадёт и интригующее любопытство: а что там, впереди? Какое оно – неведомое, потаенное? Не будет хмельной, пьянящей радости от находок… Многое чего не будет, придется вести сытое, предельно насыщенное комфортом, почти животное существование супербогача, этакого набоба…
Очередное восклицание Туса было громче обычного. Что же он обнаружил на сей раз?..
Ахмед поспешил к нему и увидел огромный ларь, а в нём… Нет, этого не может быть, потому что просто быть не может! Невероятное зрелище, им привалила необыкновенная удача, просто поверить невозможно – звёздные самоцветы! Да-да! Отборные, один к одному! Самые дорогие из всех драгоценных камней, известных человечеству! За один такой кристалл можно приобрести самый современный звездолёт, а стоимость всей груды невозможно себе представить. Сияют, переливаются каскадом тонких, неуловимо меняющихся оттенков всех цветов радуги… Умопомрачительное зрелище, пиршество для глаз!
Тус ошалел от радости, запуская руки в светящиеся груды кристаллов, пересыпая феерические камни. Ударяясь друг о друга, самоцветы издавали нежный, едва слышимый звук. Ещё одна загадка их естества!
– Моё, всё моё! – кричал он. – Всё, всё моё!
Его слова покоробили Ахмеда. Вдобавок Тус небрежно отшвырнул крышку ларя и она упав, развалилась на несколько частей, так как была сделана искусным мастером из цельного куска хрусталя и украшена тончайшей резьбой с инкрустацией. Ахмеду стало жаль красивое изделие, он со вздохом произнёс:
– Ты так неосторожен, разбил крышку.
– Да ну её! – отмахнулся Тус, весь трясясь от нетерпения. – Асси, ты только погляди на это – какое богатство! И всё моё, моё!
– Наше, – поправил его Ахмед, собирая осколки крышки и размышляя, а не склеить ли её быстротвердеющим клеем, который лежит в рюкзаке? Понимал, что это ни к чему, но не мог себя пересилить, так было ему жаль погубленную красоту творения неведомого мастера. Он забыл о своём спутнике и не сразу обратил внимание на воцарившуюся тишину. Сознание жгучим бичом хлестнуло ощущение смертельной опасности…
Повернулся и увидел наведённый на его бластер, а за ним возбуждённое лицо Туса, тяжело дышавшего и никак не решавшего спустить курок.
Ахмед понял, когда тревога зародилась в нём: именно с той минуты, когда напарник под благовидным предлогом забрал обратно свой бластер. Оружие Ахмеда, изуродованное падающей потолочной плитой, осталось там, в тупике с мозаикой, который едва не стал их могилой.
Тус нервно облизнул губы. Его взгляд перебегал с жертвы на сокровища, которыми он жаждал владеть единолично, но прежде нужно было убить человека, своего товарища… Страх боролся с алчностью. Ахмед видел, что последняя берёт верх. Лицо Туса исказилось и он, наконец-то, решившись, нажал курок…
