сторону от раздевалок. А я почти бегу переодеваться. У меня ещё осталось время в запасе, можно погулять. Мама ведь думает, что я буду на тренировке до упора.Принимаю душ, заплетаю волосы в косу. Надеваю свободные длинные брюки насыщенного зелёного цвета, по ширине больше походящие на юбку, белую футболку и кеды.
Беру курточку, а со скамейки на пол вдруг падает непонятно откуда взявшийся здесь плюшевый мишка. Забавный, розовый.
– Ты откуда здесь? – удивлённо поднимаю его и сминаю мягкое тельце с белым пузиком. Отряхиваю на всякий случай. – Тебя точно тут не было. Для меня? – смущённо кусаю губы.
Под кожей становится щекотно. Рассмеявшись от этого приятного ощущения, накидываю куртку на плечи, забираю рюкзак и, прижав к себе медвежонка, иду к выходу из Дворца, пытаясь разобраться, кто бы мог мне его подложить.
Никаких вариантов. А если… Да нет, сын Павелецких не мог. Зачем ему? Мы даже не общаемся толком. Только когда он к родителям в зал для хореографии заглядывает после своих хоккейных тренировок. Поздоровается со всеми, порычит на семью и сваливает.
Мне бы, наверное, и не хотелось, чтобы от него. Натан в прошлом году пытался приставать, а потом быстро переключился на Олю Василевскую из нашей группы.
Глупо, конечно, но хочется, чтобы этот подарок был от того странного парня, разрисованного татуировками. Представляю, как он покупает этого медведя, и снова улыбаюсь. Было бы очень весело, только это слишком нереально.
Утыкаюсь носом в мягкую розовую макушку между круглых ушек. Вдыхаю, улавливая едва заметный запах, прилипший к медведю. Я даже распознать его не могу, слишком слабый, а щёки почему-то горят. Глупость какая-то. Что, мне после соревнований игрушек не дарили?
Выпускать мишку из рук всё равно не хочется, и я иду по улице, продолжая прижимать его к себе.
Дядя Лёня позвонит, как будет выезжать. Мы с ним договорились. Спокойно ухожу в улицы, где меня точно не увидит никто из знакомых мамы. Тут затаилось совсем небольшое семейное кафе. Покупаю у них самый вкусный в городе фруктовый чай и бреду дальше, разглядывая город и наслаждаясь минутами свободы.
Всё портит трезвонящий в кармашке рюкзака телефон. На маму стоит отдельная мелодия, так что я всегда точно знаю, что звонит именно она, если телефон не на виброрежиме.
– Да? – остановившись, осторожно отвечаю.
– Ты ещё в Ледовом? – очень подозрительный вопрос. Вся приятная щекотка под кожей исчезает. Вместо неё появляется покалывание.
Солгать? А если она уже во Дворце? А если разговаривала с Розой Марковной? Хочется хныкать и топать ногами от досады. Моя прогулка слишком быстро заканчивается.
– Нет, – говорю правду.
– Как интересно. И где тебя носит? – режет по мне своим надменным тоном.
– Пройтись немного решила. Такая погода хорошая, – и снова правда. А чего делать?
– То есть на учёбу у тебя времени нет, а на то, чтобы шляться по городу, его предостаточно? – представляю, как она сейчас стучит
