люблю, – сказал он. Амелия посмотрела на него, снова понадеявшись на слова любви и в свой адрес.
Они так и не прозвучали.
Амелия размешала банку томатного соуса в вегетарианском фарше, жарившемся на сковородке. Фарш успокаивающе зашипел, но оставался неаппетитного серого цвета, заставляя ее усомниться в правильности своих действий.
На самом деле, она знала, что делает неправильно. Она откладывала разговор, которого все равно было не избежать. Пожалуй, хватит.
– Шарлотта, Том, подойдите сюда, пожалуйста, – позвала она.
– Одну минуту, я почти доделала домашку, – отозвалась Шарлотта, и Амелию чуть не захлестнуло волной любви к своей добросовестной дочери.
Том вошел на кухню и достал из холодильника банку пива. Амелия скосила на него взгляд, но промолчала. Она и сама не отказалась бы от алкоголя.
Пришла Шарлотта и заглянула в сковородку.
– Он без мяса, – сказала Амелия, демонстрируя упаковку в качестве доказательства.
– Спасибо. – Шарлотта поочередно посмотрела на обоих родителей. – Вы рано вернулись домой, – отметила она с подозрением в голосе. – А ты готовишь мое любимое блюдо.
– Присядь, пожалуйста, – попросила Амелия. – Нам нужно тебе кое-что сказать.
Она набрала воздуха в грудь и посмотрела на Тома. Тот сосредоточенно вперился в банку, как будто читал не список ингредиентов, а остросюжетный триллер.
– Что такое? – спросила Шарлотта. – Это насчет щенка?
От разбитого сердца Амелии откололся еще один кусочек.
– Нет, – сказала она. – Это насчет меня и твоего папы. И тебя. И того, как нам всем быть дальше.
– Ладно, давай звонить бабушке.
Шарлотта вскинула на маму полный удивления взгляд; не часто можно было услышать от нее подобное предложение. Но вот они сидели в своем изрядно опустевшем доме и не знали, чем себя занять в отсутствие телевизора. И трех недель не прошло с тех пор, как Шарлотта нашла то злополучное письмо, но вся ее жизнь уже перевернулась вверх дном. Часть их имущества перевезли в хранилище на складе, но телевизоры и компьютер забрал какой-то татуированный здоровяк. Когда он приехал, мама Шарлотты велела ей сидеть в своей комнате и не высовываться. В компании палочников она слушала, как мужчина, насвистывая себе под нос, выносил их вещи, и мир Шарлотты рушился до основания, пока ее насекомые молча жевали листья бирючины.
– Почему у тебя остался телефон, а у меня нет? – спросила Шарлотта.
– Мы сокращаем необязательные траты, и твой абонемент как раз подходил к концу, – ответила мама. – Я уже объясняла. А мой телефон нужен мне для работы.
– Мне мой тоже нужен. Мои друзья…
– Ты можешь видеться с ними лично. Мы не так далеко уезжаем.
– Тогда почему я не могу остаться в своей школе?
Амелия вздохнула.
– С оплатой обучения возникла проблема, – сказала она. – Твой папа…
