что?
– За все. За то, что дурак. Сбежал. Сестру бросил. Тебя бросил. Я, как более-менее на ноги встал, то искать пробовал… знакомых попросил. Помогли. Но ты уже в университете училась. Вот и подумал, что пускай. Что тебя-то тут ничего и не держит. Своя жизнь, а… ведьмы, они неплохо зарабатывают. К чему тебе тут-то? Я и прочие здешние проблемы?
Ни к чему.
Наверное.
Я и сейчас, пусть многое прояснилось, не очень понимаю, зачем пришла. И радости нет. И горечи нет. Скорее… муторное чувство выполненного долга.
– А ты кошку видел? – вырвалось у меня вдруг.
– Кошку?
– В детстве кошка у нас жила. Такая… трехцветная. И глаза еще разные. Один голубой, а другой – желтый?
– Ведьмова, – кивнул Дмитрий. – Её тут все знали. Еще та… заразина. Мне как-то руку располосовала от плеча до пальцев. Зашивать даже пришлось. Отец еще и выпорол.
– За что?
– За дело, как ни странно. За то, что полез к демоновой твари. Я ведь и вправду тогда… дури много, злости тоже. А на ком её спускать?
От кошки всегда пахло странно… не шерстью, нет. Вереском? Пожалуй.
– Но куда подевалась, того не знаю. Может ушла, следом за Барвинихой? С кошками такое бывает.
Нет, не ушла. Не за нею. Я ведь помню. Барвиниху – нет, а кошку – ясно так.
Дмитрий поднялся, пусть и получилось не сразу.
Вот и все.
Наверное.
Или…
Что сказать? Что рада обретению родственника?
Я не слишком-то рада. Чужие мы люди. И пусть понимаю, что в случившемся нет его вины. Он и сам ребенком был, когда из дому сбежал. Но все равно обидно.
И горько.
А еще, по сути чужой он мне. Как и я ему.
– Спасибо, – говорю, потому что обида обидой, а вежливость – вежливостью. – Это… многое объясняет.
Дмитрий кивает и наклоняется, как-то криво, перекашиваясь на один бок. Пальцы разминают затекшие мышцы, а лицо снова кривится.
И мы с Лютом стоим. Он потому, что стою я. А я сама не знаю, почему не ухожу. Самое ведь время вежливо попрощаться. Зайти еще раз в дом, поискать там фотографии или хоть что-то из моего детства. Закрыть и уехать.
Кстати, если он маме достался, то сугубо теоретически теперь принадлежит мне? И если так, то надо какие-то бумаги оформлять? Или нет? Я в права наследства не вступала, а там, сколь помнится, срок ограничен. И кому теперь дом принадлежит?
– Дом, – дядя, если и не читал мысли, то думал в том же направлении, – я на себя оформил.
Сказал это виновато.
– Просто, чтобы не пропал. А то как выморочное имущество пошел бы. На тебя перепишу, если хочешь.
– Нет, – я подумала и поняла, что пусть в этом доме и прошло мое детство, но он все равно… чужой стал? Да и есть у меня уже один.
И его бросать неможно.
А этот… этот найдет себе хозяйку. Со временем.
– Отдай
