есть чо выпить?..
– А то ты не знал! Мало, что ли, тебе здесь досталось?
– Так, Груня все оприходовала… Почти – все!
– Вот – брехло! – вскипела Груня.
И, никого не дожидаясь, она наполнила зельем граненый стаканчик.
– Семь наград у тебя, Малохей, хронтовых и столько же – трудовых! Значит, воевал ты под землей так же справно, как и на хронте…
Но Маруся, круто повернувшись к соседям спиной, и, крепко держа под руки слегка пошатывающихся при ходьбе мужа и свекра, насколько это было возможно, уже торопилась вместе с ними домой.
4
Грохов крепко знал дело, которому посвятил свою жизнь. Но, как оказалось, этого было мало! Главная черта его характера проявлялась в том, что он уважал и ценил людей. Он не считал их за расходный материал, как некоторые. Насчет «некоторых» он сделал свой вывод, поскольку тот напрашивался сам собой. Но не сразу.
Это началось примерно полгода тому назад, а то и более того, когда рулить шахтой пришел новый директор и собственник шахты в одном лице. Звали его Никанор Гомерович Тумский. Выглядел он лет на полста. Высокий статный крутолобый. Лицо его можно было бы назвать красивым, если бы не чересчур пристальный взгляд темно-карих глаз. Было в нем что-то неприятное и даже отталкивающее. Тумский, взирал на объект своего внимания так, словно пытался забраться в его черепную коробку и прочесть чужие мысли. Возможно, делал он это не нарочно. Как бы то ни было, это портило все впечатление от общения с Тумским.
В тот день Никанор Гомерович неожиданно заявился на наряд к Грохову. Шагнув через порог участка, он без всяких церемоний, по-хозяйски важно протянул руку Гаврилу Михайловичу.
– Здравствуйте!
Но Грохов, занятый своим делом, далеко не сразу заметил, а, может быть, не хотел замечать того, кто вошел к нему без спросу. Неожиданно опередив Грохова, Ляхов вскочил со стула и нахально всучил Тумскому свою мозолистую клешню.
– Здравствуйте! А вы – кто?
Послышались смешки.
– Я – ваш новый директор!
– Ой!
От неожиданности Ляхов, аж, подпрыгнул на месте. Мгновенно ретировавшись, он тотчас уселся на прежнее место, и тупо уставился в пол. При этом вид у него был такой расстроенный, точно он, и впрямь, был горем горьким наповал убит. Того гляди, слезы крокодильи лить начнет!.. Товарищи, наблюдая за Ляховым, едва сдерживались, чтобы снова не загыкать.
– Радушный прием, нечего сказать! Хорошо, хоть хлебом-солью не встретили да стаканчик не поднесли. Правильно говорят, на работу, как – на праздник!
Тумский невольно нахмурил брови. Однако, встав из-за стола, Грохов хотя и с запозданием, но уже протягивал Никанору Гомеровичу свою ладонь.
– Нет, уж, довольно – этого цирка! Меня сюда не клоуном назначили, а, несколько, для иных целей. Зайдите ко мне после наряда, господин начальник участка! Разговор
