он почему-то улыбается, рассматривая кровь, оставшуюся на его пальцах.
– Нет. Трахнуть тебя силой будет слишком просто, – он будто отвечает на мой немой вопрос.
Я сжимаюсь вся, мечтая превратиться в маленькую крупицу, что не будет заметна его угольно-черным глазам, мерцающим сейчас пугающим блеском.
Я такой черноты никогда не видела. Ни разу в жизни. Чтобы настолько до нутра пробирало.
– Если хочешь убить, – спокойно продолжает Сабир, точно ничего страшного не случилось, – в следующий раз целься в висок. Так надежнее будет.
Он еще и советы раздает. А я ведь воспользуюсь. Наверное… От отчаяния я, похоже, готова на все! Если единственной возможностью сбежать от этого головореза будет его смерть, я сделаю это. Клянусь!
Видимо, это желание читается на моем лице, потому что губы мужчины складываются в оскале. Вижу его ровные белые зубы, а так же желание разодрать мне горло.
Он даже не пытается остановить кровь. Она окрашивает его щеку, как живое напоминает моего необдуманного поступка, и впитывается в жесткие волоски, обрамляющие его лицо.
– И что теперь? – спрашиваю не своим голосом.
– Встанешь на колени и отсосешь. Сама.
Сабир не шутит. Его голос звучит жестко и повелительно.
– Как послушная ручная шлюшка, – добавляет он, чтобы грязные слова звучали еще более унизительно.
Я вздрагиваю от отвращения. Кровь ударяет в лицо, а пульс зашкаливает. Сильно бьет по вискам.
– Ты ведь хочешь увидеть брата живым? – давит на больное, в очередной раз показывая, что выбора у меня особо нет.
Я зажата в его комнате, в доме полно головорезов. Мне и шага спокойно ступить не дадут. Растерзают по команде. Как псы. Сомневаюсь, что эти люди в принципе способны отличать живого человека от вещи. Для них чужая жизнь ничего не стоит. Видела уже.
– Гарантируете, что с ним все будет в порядке? – я принимаю единственно верное решение.
– Гарантирую, что тебе понравится.
– Но я…
– Быстро! – перебивает бандит.
С ужасом смотрю на то, как Сабир расстегивает ширинку, и вытаскивает из штанов толстый член.
Просто жутко от этого размера. Даже в его крупной руке, прошедшей сжатой ладонью по всей длине, он кажется огромным.
И только потому, что я не вижу другого выхода, заставляю себя быть сильной ради Артема, встать на колени, переступить через себя, потому что просто не знаю, что еще делать.
Мне остается только надеяться, что все закончится быстро. Насилие свершится, и я окажусь рядом с братом. Так мне будет спокойнее, что с ним все в порядке.
Ноги меня почти не держат и сгибаются с трудом.
Только теперь понимаю смысл его слов, сказанных ранее: мне было бы гораздо легче пережить физическое насилие, чем добровольно встать перед ним на колени.
Но эти мысли быстро улетучиваются, разум сжимается до размеров семечка, защищая меня, не давая сойти с ума.
Я
