Все мы – часть его коллекции.
Коффи внезапно ощутила тошноту.
– В главном зале он сказал только одну правдивую вещь, – горько продолжила Макена. – Он испытывает всех дарадж, которых приводит сюда; всех нас оценивали, чтобы решить, достаточно ли у нас силы, чтобы быть полезными в его деле. До тебя ни у кого ее не оказывалось достаточно. – Она покосилась на Коффи. – Ты, должно быть, действительно впечатлила его.
Коффи заставила себя дышать. Все, что произошло в небесном саду, снова возникло в памяти, обрушилось на нее потоком.
– Нет, я не впечатлила его, – тихо сказала она. – Но была другая дараджа, ее звали Адия. Он хотел использовать ее силу. – Произнося эти слова, Коффи не смогла сдержать дрожь. – Но она не хотела. Она сопротивлялась очень долго, и в конце концов я забрала сияние, которое она удерживала в своем теле, чтобы он больше не мог причинить ей вред. – Коффи откинулась на кровати. – Так что вместо нее он забрал меня.
Глаза Макены расширились. На несколько секунд она словно потеряла дар речи.
– Это… это воистину бескорыстно.
Коффи опустила взгляд. Возможно, для кого-то то, что она сделала для Адии, и правда выглядело бескорыстным, но от этого слова ей стало неуютно. Может ли она называть поступок бескорыстным, если какая-то ее часть сожалеет о нем? Она не знала. Подняв взгляд, она увидела, что Макена по-прежнему смотрит на нее, и теперь в ее взгляде появилось одобрение.
– Я судила о тебе, не зная тебя, – прошептала она, немного помолчав. – Извини.
– Ничего страшного, я тоже, – отозвалась Коффи. Оказалось неожиданно приятно произнести это вслух. – О тебе, о Зайне.
Макена закатила глаза:
– Большинство твоих предположений о Зайне, скорее всего, правдивы, – сказала она с интонацией сестры, уставшей от выходок брата. Затем она встала, пересекла комнату и села на кровать. – Так к какой ветви ты принадлежишь? – спросила она, вернувшись к своему радостному настроению. – Когда Феду приводит дараджу, в главном зале он обычно объявляет о его или ее принадлежности к одной из ветвей. Но о тебе он ничего не сказал.
Коффи нахмурилась. Во второй раз Макена спросила о ее ветви, но понятнее не стало. Она пожала плечами.
– Я… я не понимаю, о чем ты, – честно призналась она.
Макена нахмурила лоб, словно отражая растерянность, которая читалась на лице Коффи.
– Ты не знаешь свою ветвь?
Коффи покачала головой. Макена, наверное, ненамеренно, заставляла ее чувствовать все большую неловкость.
– Но как ты… ох. – В лице Макены появилось понимание. – Теперь ясно почему.
– Что?
– Когда Феду попросил меня сделать тебе платье, – сказала она, кивнув на одеяние Коффи, – он особо подчеркнул, что цвета использовать не нужно.
Макена, похоже, пришла к какому-то выводу, но Коффи чувствовала себя растерянной как никогда.
– Какое значение имеет цвет моей одежды?
Макена
