голыми руками было не справиться.
– Может ножом подковырнуть, или постучать о другой камень? – Ирина не пошла со всеми к центру острова, а стояла рядом, давая дельные советы.
Я порылся в рюкзаке, достал складной ножик и попытался просунуть лезвие под блестящий осколок.
– Опа, получилось! – у меня на ладони лежал и переливался в лучах весеннего солнца небольшой округлый блестящий камень изумрудного цвета. И мне показалось, что он стал еще чуть ярче, чем тогда, когда я его нашел.
– А вот и потеряшки появились, – Ирина увидела, что по мосткам движутся фигурки людей, – ладно, Гриша, потопали на поляну, а то сейчас Никита ругаться будет.
Я сунул изумруд в карман брюк, и мы поспешили к центру острова. Немного пройдя по тропинке, и увидев слева просвет, мы свернули на новую тропку. По мере приближения к поляне, я вдруг стал ощущать некоторое тепло, идущее из кармана. И чем ближе мы подходили к центру острова, тем теплее становилось ноге. Наконец я не выдержал и засунул руку в штаны. Камень был очень теплый, и я вытащил его наружу. Цвет камня изменился, он уже не был изумрудной тусклой блестяшкой, это был теперь скорее яркий рубин.
«Что за чертовщина, – я невольно залюбовался камнем, – наверное, не стоит пока никому его показывать». Зажав камень в кулак, я вышел на поляну вслед за своей спутницей.
Через пару минут на поляне собрались все, Никита вышел к центру и встал около большого гранитного валуна, занесенного сюда много веков назад отступающим ледником. Камень отмечал центр поляны.
– Предлагаю начать жеребьевку нашего турнира. – Никита обвел взглядом всех присутствующих – Прошу подойти к этому камню по одному представителю от каждой команды.
Будто какая-то сила подхватила меня, и я сразу двинулся к камню, даже не посоветовавшись с друзьями, что было мне совершенно не свойственно. Рубин, зажатый в ладони, стал очень горячим, но я совершенно не обращал на это внимание. С разных сторон поляны к центру приблизились еще три фигуры: Сергеич, и две девушки из разных команд.
– Чего стоишь, – репортерша Кристина набросилась на оператора, – иди ближе, снимай, что они будут делать.
Шурика упрашивать не пришлось, он тоже направился к валуну, на ходу одной рукой настраивая камеру, вторая рука почему-то находилась у него в кармане брюк.
Пять человек сошлись в центре поляны у большого валуна, остановились и посмотрели на Никиту, который, наоборот, стал пятиться от валуна с испугом глядя на него.
Пять человек отвернулись от Никиты и посмотрели на валун. По черной поверхности гранита как будто бегали электрические разряды, и от камня исходило мягкое сияние.
Жар в кулаке стал невыносимым, я с большим трудом сдерживал боль, камень в руке буквально полыхал. Неожиданно для самого себя, я вытянул руку вперед ладонью вверх и разжал пальцы. Этот мой жест в точности повторили четверо остальных людей, подошедших к валуну.
