колдуя, с ветвей своих вниззапах хвои льет, вроде елея…
Словно выпил прохладный кумыс —
на душе как-то сразу светлее.
Окружит тебя соснами бор,
распахнется душа: стой и слушай.
И скажу, запалив я костер:
«Дух огня, защити мою душу!»
И ответит, в огне замерев,
он не делом – намеком скорее:
теплый ветер сквозь ветви дерев
вдруг прорвется и сердце согреет.
И тогда мощь земли моей в кровь
мне вольется, как сила немая.
И я в город вернусь этот, вновь
все, что жизнь мне дала, принимая.
Забытая коса
Рано утром, поднявшись чуть свет,
в час, когда еще в поле роса,
накормив, проводил старый дед
до ворот молодого косца.
Тот разжег, до опушки дойдя,
костерок, и в огонь щедро лил
свой кумыс и у Духа огня
для себя всё удачи просил.
После правил косу. Луч косой,
первый, тихо пронзал в небеса…
Вдруг косец замахнулся косой —
и в тиши зазвенела коса.
Что ж, созрела трава – дед был прав —
гнется уж, соком жизни полна…
Взмах за взмахом – и скошенных трав
за волною ложится волна.
И холодные капли росы,
блеск зари на которых еще,
к острию припадают косы
и стекают с него горячо.
Так вот, духами предков храним,
он и косит: ни буря, ни гром
не страшны ему. Поле за ним
разноцветным ложится ковром…
Не царями народ наш всегда
славен был – косарями, скорей,
ведь была для улуса беда,
если не было в нем косарей.
Но теперь жизнь другая. Теперь
всё машины – в полях, на лугу…
А коса… Коль открыть эту дверь,
то висит где-то в дальнем углу.
Мечта
Из слов простых, из малых сих,
тех, что идут из сердца, братцы,
сложить бы мне великий стих,
который мог бы в вас остаться.
Иль холст загрунтовать. И вот,
внимая струнам тем, что свыше,
такой писать вам натюрморт,
в котором вновь природа дышит.
Иль чувства в звуки воплотив,
вам флейтою души нетленной
сыграть всего один мотив —
тот, что есть музыка вселенной.
Иль, как цветы, сжимать в руке
всю красоту моей отчизны,
тому вручая тот букет,
кому без родины нет жизни.
Но если б что-то всё же смог
я из того, мне грустно б стало,
что мой земной исполнен долг,
а жизнь нельзя начать сначала.
Очарован
Стихами теперь очарован я так,
как будто впервые узрел белый свет.
В поэзии делаю робкий свой шаг —
в том деле, святее которого нет.
Стихами теперь очарован я так,
что знаю уже: мир устроен не зря.
Как
