побежала на второй этаж, там находились три спальни и комната для гостей. Стук её каблучков, по винтовой лестнице был отчётливо слышен.
На нижнем этаже коттеджа расположились: кухня, столовая, рабочий кабинет Ярослава Олеговича и холл.
В холле стояли полукруглый диван и кресла. На стене висел большой телевизор. В середине холла был оборудован камин, розжигом которого занялся охранник. Сергей со своей задачей справился быстро.
Дрова в камине тихонько затрещали, разгораясь. И вот уже от камина пошло тепло.
Полинка сама быстро переоделась в сухую одежду, стала спускаться со второго этажа, захватив с собой полотенце, и трико, и футболку для Яна.
– Может немного будут великоваты, – оправдывалась Поля, – мой папа -мужчина габаритный.
– Полина Ярославовна, я пойду на свой пост, – извиняясь, говорил охранник. – Я ведь на работе.
– Конечно, Серёжа, большое вам спасибо за помощь, – поблагодарила его Поля.
Полина и Ян остались в комнате одни.
– Ну, что давайте вас в порядок приводить, – предложила Полина Яну.
Ян попытался расстегнуть пуговицы на рубашке, но руки его не слушались. Казанки на руках были сбиты и все в кровоподтеках.
Полина принесла из столовой аптечку и влажные салфетки. Влажными салфетками она протирала кровоподтеки на руках, обрабатывала раны на казанках зелёнкой.
– Щиплет, – тихонько сказал Ян.
Полина подула ему на раны рук.
– А так, не щиплет? – серьёзно спросила Поля.
– Так нет, – пытаясь улыбнуться, сказал Ян.
Полине самой пришлось растягивать пуговицы на рубашке Яна.
Сняв мокрую рубашку, Ян оказался с обнажённым торсом. Полина не ожидала своей реакции на эту открывшуюся картину.
Мускулистая грудь Яна, кубики – мускулы на прессе живота и сильные плечи, и руки парня привели ее в восторг… И ей захотелось всё это погладить. Полина пальчиками погладила грудь Яна… Током прошибло обоих.
– Ого, – только и сказал Ян.
Полина отдёрнула руку и зажала пальчики в кулачок, чтобы не было соблазна.
Мокрая рубашка легла на пол. Полина помогла Яну одеть футболку отца. Подошла очередь джинсов.
– Я сам, – сказал Ян.
Полина отвернулась.
Мокрые джинсы оказались рядом с мокрой рубашкой. Ян надел трико Ярослава Олеговича. Они ему были велики, но ничего – длину подвернули, ширину затянули продетым шнурком.
– В сухом-то лучше, – подвела итог Полина, – а теперь давай обработаем лицо.
Аккуратно обтирая раны на лице мокрой салфеткой, Полина приговаривала:
– У кошки боли, у собаки боли, а у Яна заживи, – и дула на раны.
Полина вспоминала, что с такими приговорами её всегда лечила тётя Шура, смазывала ободранные её коленки зелёнкой.
Когда последний кровоподтёк был убран, Полина
