революционной деятельностью в солдатских кругах, по некоторым свидетельствам являясь членом партии меньшевиков, а с 1915 – большевиков. Имеются сведения о том, что в начале 1918 года Балицкий находился на нелегальной работе в Персии, затем в Грузии.
С декабря 1918 года – член коллегии ВУЧК, с 1919 года начал служить в особых отделах Красной армии, руководил губернскими органами государственной безопасности на территории Волыни и в Киеве. Был близким соратником Дзержинского, многие годы рядом с ним участвовал в борьбе с бандитизмом, создавал специальные военные части ЧК.
В 1923 году тогдашний председатель Всеукраинской ЧК – ГПУ Манцев получил новое назначение, поэтому встал вопрос о преемнике. Москва настаивала о направлении на эту должность члена коллегии ВЧК С. Мессинга. Но сложилась необычная для того и даже всего советского времени ситуация: украинское правительство не приняло московскую кандидатуру и в ответ внесло свою. Так в августе 1923 года председателем ГПУ Украинской ССР был назначен Балицкий, который сразу же введен в состав членов союзной коллегии ОГПУ
В те годы на Украине сложилась практика, когда руководитель ГПУ одновременно возглавлял народный комиссариат внутренних дел (НКВД), тем самым объединив борьбу в масштабах республики как с политическими, так и с уголовными преступлениями.
Об усилении личного влияния Балицкого свидетельствуют избрание его в 1927 году кандидатом в члены Политбюро ЦК Компартии Украины и назначение председателем комиссии при ЦК КП(б)У по рассмотрению судебно-политических дел. Это предоставляло существенные полномочия, в том числе карательным органам, так как указанная партийная комиссия определяла конкретные директивы судам в отношении мер социального наказания по имеющим важное значение политическим процессам.
Под руководством Балицкого была проведена активная борьба с бандитизмом, контрреволюцией, троцкистами, украинскими сепаратистами и национал-уклонистами.
После окончания Гражданской войны органы ГПУ в ряде случаев старались избегать применения крайних репрессивных мер. В этой связи заслуживает внимание записка украинского ГПУ в 1925 году первому секретарю ЦК Украины Лазарю Кагановичу о том, что в последнее время в республике снова всплыл позабытый после Октябрьской революции «еврейский вопрос» и «так сильно и резко, что стал предметом обсуждения и волнения в двухмиллионной среде еврейских масс». ГПУ докладывало, что «мы, по-видимому, не учли объективных причин, превративших сионистское движение в политическое движение еврейской мелкой буржуазии», не придали должного значения созданию многочисленных сионистских организаций. Борьба с сионизмом сводилась к ослаблению движения, снимали, сажали и подвергали высылке актив сионистских группировок.
ГПУ осознавало, что «наши меры административной борьбы с сионистским движением не достигают своей цели», и считало, что разрешением всех вопросов парализации сионистского движения должны заняться
