style="font-size:15px;"> Моя футболка улетела куда-то там, я ощущала грудью прохладную кожу куртки, твердую молнию, грубый хлопок футболки… Мысли и ощущения расслаивались, исчезали и появлялись. Я никогда его даже не вспоминала после детского садика… Боже! Я только его все это время ждала.
Я ухватила его куртку за воротник, стянула ее на пол. Содрала, практически, футболку с дышавшего в меня быком Кости. Упала на спину, увлекая его за собой.
Всем весом, он упал на меня. Ременная пряжка обожгла мою кожу холодом. Я расстегнула ее, не отрываясь, от его губ. Мысль о презервативах прервалась и исчезла. Я ничего о нем толком еще не знала… Но я не хотела презерватив!
Упругим толчком, он вошел в меня, заставив выгнуться тугим луком. Я глухо вскрикнула, отыскала его полуоткрытые губы.
– Мальчик мой, – прошептала я. – Мой хороший… Любимый мой…
А потом, с криком, кончила.
***
– Ты даже не изменилась, – повторил Костя, видимо не зная, что еще мне сказать.
– Хочешь сказать, я в семнадцать выглядела, как в сорок три?
– Нет, но… Ты все такая же красивая. Я даже не поверил своим глазам, когда тебя вновь увидел. А что ты хотела мне показать?
Согласно нынешним веяниям, после секса очень неловко говорить про любовь. Но я, вообще не из тех людей, которые стесняются.
– Ты мне тогда написал записку. Я ее сохранила… Думала, это мило. Но ты увидел постель и это было божественно, – я рассмеялась. – Что, если ты сходишь в предбанник и все же закроешь дверь? Как-то неуютно…
– А, да! Я же должен был… – он махнул рукой и легко поднялся, натягивая трусы. – Ладно, вру. Ничего я там не забыл. Я хотел просто тебя увидеть.
Я слушала, как он открывает дверь, запирает предбанник, возвращается, что-то ищет на кухне и вновь выходит… Голова кружилась от выпитого и пережитого. Что дальше? Ужасно хотелось есть, но не хотелось вставать и что-то готовить.
Хотелось просто прижаться к этому новому, взрослому уже мальчику. К его гладкой коже, упругим мускулам.
– Лен? – он вернулся в спальню со странным выражением на лице.
В руке был зажатый в салфетку нож.
Глава 6
Петр Евгеньевич, поднятый среди ночи, мрачно смотрел на мои соски.
Они стояли торчком с тех пор, как я была еще девочкой и возраст больше не позволял надеяться, что с возрастом все пройдет.
«Боюсь, когда меня будут хоронить, они тоже будут торчать!» – сказала я как-то бабушке и она чуть чаем не подавилась.
Я слегка сполоснулась и надела халат, но лифчиком заморачиваться не стала. Меня взяли в постели с бывшим детсадовцем-полицейским. Что уж теперь стесняться своих сосков.
Костя очень четко, по-деловому объяснял обстановку. Что в первый раз не осматривался, но очень даже уверен, что ножа не было. А вот когда он отправился запирать тамбур, он включил свет и сразу его увидел.
Участковый весьма
