знать, как правильно бить, голову человека можно снести одним ударом меча.
Обезглавив убийцу отца, я вытер клинок о его плащ, убрал оружие в ножны и пару раз глубоко вздохнул, восстанавливая дыхание. Монахи говорят, что месть иссушает душу. Не знаю… У кого-то, может быть, так и есть, но я ничего, кроме досады, сейчас не испытывал. Слишком быстро и просто ушла эта тварь, но… Но отца уже не вернуть, и не все ли равно, как подохли его убийцы?
Не обращая внимания на ломящихся в двери солдат, я выдернул нож и сбросил труп ландкомтура на пол. Затем стряхнул со стола посуду и, завернув отрубленную голову в скатерть, отправился за ширму – к окну, ведущему в замковый сад. До Аделлы мне не достать, да… Но подарок ей вручить я смогу.
В храме Отриса по ночам не бывает народа. Светлые не любят темное время суток, и на ночь двери святилища закрываются. В небольших городах и замках монахи проживают прямо в церквях, но в Агире, неподалеку от храма, стоит большой церковный дом со своей столовой, прачечной и хорошей библиотекой. Стражи тут никакой нет – даже самый распоследний вор не посмеет присвоить себе то, что принадлежит церкви. Впрочем, брать я ничего тут не собирался. Скорее наоборот…
Спрыгнув с подоконника, я огляделся по сторонам и, определившись с направлением, двинулся к лестнице. В этом храме мне доводилось бывать достаточно редко, поскольку Свет не является моим Элементом.
Впрочем, до известных событий я, как любой житель империи, принимал Отриса и всех его Светлых спутников: исправно приходил по праздникам в храм, жертвовал, как и все остальные. Вот и сейчас…
Спустившись со второго этажа в главный зал, я нашел взглядом алтарь и направился к нему, глухо стуча в тишине каблуками по полу. В храме было довольно светло. Почитатели Отриса не экономят на свечах, расставляя их где только возможно. Наверное, это правильно, света должно быть достаточно, но, когда его становится слишком много, можно легко ослепнуть.
Провожаемый холодными взглядами подвижников, я пересек зал и, остановившись перед алтарем, посмотрел на статую Светлого бога. Худой серьезный мужчина с аккуратной бородой и коротко остриженными волосами стоял, разведя в стороны руки, и спокойно смотрел на меня сверху вниз.
Мама как-то в детстве рассказывала, что всех шестерых богов люди видели лишь раз – во время решающей битвы с Владыками Хаоса. Победив, боги исчезли, и может так статься, что гибель моего отца – это инициатива одной лишь Аделлы. Впрочем, по словам баронов, эта статуя засветилась в тот памятный день. Посмотрим, что случится сейчас…
Развернув скатерть, я достал голову Рэма и, шагнув вперед, положил ее на алтарь. Рядом небрежно бросил статуэтку Аделлы.
– Возвращаю должок, – негромко произнес я и посмотрел в глаза изваянию. – Светлая тварь обманула отца, твои паладины его казнили. Мне неизвестно, зачем вы так сделали, но… вот, заберите, – я кивнул на обрубок на алтаре и снова посмотрел в глаза бога. – Тут не все… Ведь это
