style="font-size:15px;"> Потом ей стало… страшно: Виктор не заметил, как сострогал доску полностью и продолжил строгать верстак!
– Господи… – потрясённо шепнула она и почувствовала, как тёплые, сильные пальцы Кирилла сжали её похолодевшую руку. – Так вот, как выглядит этот ужас…
– Тише-тише, идём.
– Виктор, достаточно. Достаточно, – послышался голос Алексея Петровича. – Вы понимаете, что переусердствовали? Вы строгали верстак, понимаете? – говорил, словно учитель – нерадивому школьнику.
– Я понимаю.
– Почему не остановились?
– Не знаю. Не смог, – ответил тот немного растерянно.
Кирилл быстро вывел её из помещения и ласково обнял слегка дрожащую девушку:
– Дитя, ну, что с тобой? Ты же знаешь симптоматику, ты даже её заподозрила у своего пациента, – он погладил её. – Одно дело – читать, другое – видеть своими глазами? Да, в наш искорёженный мир лишний раз не стоит заглядывать.
– Кирилл, они совершенно беспомощны и беззащитны! – понимание обрушилось на неё с ужасающей силой. Это были не строчки диагноза из учебника – это был живой человек!
– Да, ты точно заметила. Патология воли делает человека хм… марионеткой. Марионетка – пожалуй, самое точное определение. Он теряет способность мыслить на перспективу, поведение становится чисто ситуационным.
– Симптоматику я помню, – слабо улыбнулась в ответ и, уткнувшись в грудь Кирилла, пробормотала:
– Ты прав: читать об этом и видеть – разные вещи.
– Успокойся. Просто их отношение к окружающему изменено. Если кто-то скажет взять чужую вещь – он возьмёт не задумываясь. Если скажут искупаться в ледяном озере, потому что вода тёплая – он искупается. Он не будет жаловаться на самочувствие – он не отдаёт себе больше отчёта в своих переживаниях и соматических ощущениях. Марионетка, – закончил Кирилл.
Часть 2
– Максим, сегодня пройдём с вами тест, – София дружески улыбалась, а в уме навязчиво билась тревожная мысль: «Только бы я ошиблась! Только бы тест не подтвердил моих подозрений!»
– Вам нужно написать в строчку цифры от одного до десяти. Начинайте, пожалуйста, – кивнула ему ободряюще, положила перед мужчиной стопку чистых листов и обычную ручку.
…София обречённо зажмурилась: он продолжал писать цифры не останавливаясь! Исписал два листа и взялся за третий. Не спрашивая, для чего и сколько писать, взрослый мужчина с поспешной старательностью выводил цифру за цифрой, строчку за строчкой! Он не остановится, пока не прикажут или бумага не кончится.
– Максим, достаточно. Остановитесь.
Он сейчас же бросил писать и спокойно взглянул на неё.
– Максим, почему вы не спросили, сколько нужно писать и сами не остановились? – задала вопрос в зыбкой надежде, что, всё же, ошиблась в диагнозе.
– Не знаю.
