твердо сказала она.
Остальных она сразу послала вперед и велела ее не ждать, поскольку Джойс еле тащилась, волоча больную ногу. На лице у девочки была написана неприкрытая ярость.
– Не понимаю, почему я вообще обязана ходить в школу!
– Таковы правила, – весело сообщила Клара. – А я буду ждать тебя дома. И в школе с тобой ничего не случится. – Она ободряюще улыбнулась.
– Со мной и так ничего не случится! – сердито прошипела Джойс, тараща глаза.
Пег, поджидавшая Клару у школьных ворот, дернула ее за рукав и, мотнув головой в сторону Джойс, изобразила на лице такое презрение, что стало ясно: на нее устроенный Джойс спектакль впечатления не произвел.
– Ничего, через некоторое время все образуется, – шепнула ей Клара, несколько удивленная реакцией Пег, которая обычно все всем прощала. – Ну, будь умницей, Пег, ты же у нас добрая девочка.
Но Пег ее слова, похоже, так и не убедили. И тут в их разговор вмешалась Ивлин и с непосредственностью проказливого щенка сообщила:
– Это моя двенадцатая школа!
Вообще-то Клара собиралась хорошенько объяснить новым девочкам, как им следует вести себя в самый первый день в новой школе, сказать им нечто жизненно важное, однако язык отчего-то не желал ей подчиняться, и она вдруг отчетливо поняла, каково приходится маленькой Пег. В итоге она успела лишь крикнуть в их удаляющиеся спины:
– Трудитесь на совесть!
Всю первую неделю Джойс была мрачна, как грозовая туча. Пешие прогулки до школы и обратно она просто возненавидела и несколько раз угрожала, что больше в школу вообще не пойдет. Ивлин вела себя ненамного лучше. Дважды Клара ловила ее на кухне, откуда она тайком таскала крекеры, и дважды Ивлин смотрела на нее с выражением полного непонимания того, в чем ее обвиняют. Однако дни все еще стояли солнечные, и это помогало Кларе поддерживать хорошее настроение. Ей очень нравился осенний Лавенхэм, его средневековые дома из бревен, его мощенные булыжником улицы, где она с удовольствием покупала с лотка на обочине дешевые тыквы и ягоды. У Морин настроение тоже было приподнятое; она птицей летела из дома на работу и столь же бодрой возвращалась обратно. Новые обязанности явно пошли ей на пользу. Алекс тоже приободрился, теперь ему гораздо больше нравилось в новой школе (где, правда, очень много задавали на дом). У Билли, Барри, Пег и Питера тоже вроде бы все было хорошо, а Рита однажды вечером, когда Клара укладывала ее в постель, шепнула ей нечто такое, отчего у Клары просто душа запела:
– Айвор говорит, что ни у кого на свете нет таких добрых глаз, как у вас.
– Айвор? Он действительно так сказал?
Рита устроилась поуютнее.
– Да он всегда так говорил. По-моему, он в вас влюблен, мисс Ньютон.
«Ей же всего десять лет, что она понимает?» – убеждала себя Клара и все же тем вечером, хоть она и была не из тех, кто слишком часто смотрится в зеркало, она довольно долго изучала свои глаза и пришла к выводу, что чисто внешне,
